Красная луна

Перси Бенджамин

Ей видно только нижнюю половину вошедшего, но она сразу же его узнает. Широкие ножищи, огромные сапоги, в каждый из которых можно посадить по ребенку. Магог. Он ни разу не приходил к ней в подвал. Хоть за это ему спасибо. Такой великан причинил бы ей страшную боль. На нем черные джинсы и заляпанный кровью фартук. Откуда-то слышится размеренное пощелкивание. Может, батарея в углу кухни? Нет. Мириам замечает, что это ее рука чуть дергается в такт пульсу и ручка кочерги едва слышно ударяет в деревянную стенку.

Хочется отвернуться и не смотреть на него, но нельзя. Нужно

знать, где сейчас Магог. Когда он увидит ее, то замрет, и тут она выскочит из-под стола и ударит его своей железякой в пах или в коленку. Великан подходит к раковине и открывает кран. Пока шумит вода, Мириам в своей норе меняет позу, чтобы лучше видеть. На голой спине Магога курчавятся рыжие волосы. Он принимается точить мясницкий нож. Пятьдесят раз с одной стороны, пятьдесят — с другой. Громкий визг металла отдается в костях. Гигант пробует лезвие на ногте.

Подходит к столу. Мириам чует его: огромные ноги совсем рядом, можно даже дотянуться. Руки женщины сжимают кочергу так сильно, что побелели костяшки пальцев. Эх, если бы не проклятая слабость.

От глухого удара сотрясается весь стол. Это Магог рубанул ножом. С влажным чавканьем он выдирает лезвие. И снова удар. И еще один. Потом будто бы рвется мокрая ткань. Что-то падает в миску. Футах в десяти от стола стоит большое мусорное ведро. Туда летит отсеченная голова. Череп вскрыт, из него извлекли мозг.

Следующие десять минут Магог разделывает труп. Вышагивая вокруг стола, рубит и рвет. Время от времени лезвие с визгом скребет по кости. Кровь стекает на пол и собирается в лужу. И в этой луже отражается размеренно махающий ножом Магог, жуткое божество с красной планеты. Внезапно ноги и спину у Мириам сводит судорога, и женщина прикусывает собственную руку, чтобы не закричать от боли.

Раздается писк: это сработал электронный таймер. Магог бросает нож на стол и со скрежетом вытаскивает из духовки три сковороды. Мясо в них высохло и превратилось в коричневые полоски. Мириам чувствует ужасный запах жареного, разносящийся из духовки. И ненавидит свой желудок, который сжимается в этот миг от голода.

Магог достает из шкафчика кухонный комбайн и перемалывает высохшее мясо в мелкую труху. Что все это значит? Совершенно дико и непонятно. И Магог, и бесчисленные коробки с йодом, и само место, и трупы. Может, Мириам все-таки сошла с ума? Может, она все еще лежит привязанная к кровати в подвале, а это — всего-навсего кошмар? А иначе почему знакомые ей ликаны ведут себя не как настоящие мужчины (да, они любят так себя называть), а как настоящие чудовища в облике людей?

Дверь кухни открывается. Мириам вжимается в дальнюю стенку своего убежища. Отсюда ей видны чьи-то кроссовки и джинсы.

— Она сбежала! — С этими словами неизвестный исчезает из комнаты, а следом, топая своими огромными ножищами, убегает и Магог.

Они могут вернуться в любую секунду, но тело ее по-прежнему сводит судорога, и Мириам приходится спешно выползти из узкой норы и лечь на пол. Медленно-медленно она распрямляет ноги, одну за другой, и растирает мышцы. Дыхание со свистом вырывается сквозь стиснутые зубы. Только через несколько минут

женщине удается кое-как встать. На полу громоздятся куски мяса вперемешку с костями, в этой куче уже нельзя узнать человеческие останки. Что делать — бежать или прятаться? Ее ищут, и лучше даже не думать, что они с ней сделают, если найдут.

Из кухни куда-то ведет небольшой коридор. Он оканчивается дверью с квадратным окошком. Сквозь него видно лужайку, обрамленную живой изгородью и зарослями рододендронов. А там… Не может быть! На лужайке пасутся корова, овца и несколько коз. Вывернутая наизнанку логика происходящего все еще до странности напоминает ночной кошмар. Мириам снимает с крючка куртку и прикрывает свою наготу. Потом добирается до двери и вываливается на лужайку. Обдумывать решение бедняжке уже некогда.

Она не оглядывается. Оглядываться бессмысленно. Нужно не сводить глаз с зарослей рододендронов, сосредоточиться только на них, и наплевать на все остальное. Гладкие зеленые листья, полыхающие красным соцветия. Только бы добраться туда, только бы пересечь эти двадцать ярдов. Тогда ее уже не будет видно из дома. Один шаг, потом другой. Ничего-ничего: потихонечку, понемножку. Не будем хвататься за все сразу. Сначала одна цель, потом — другая. Сперва рододендроны. Затем — кованая ограда. Ну а под конец — лес. Мириам ковыляет вперед, опираясь на кочергу. Бежать она не в состоянии.

Все тело ее насквозь пронзает боль. Дыхание с присвистом вырывается из груди. Глаза застят слезы. Слезы боли, страха и облегчения. Поэтому Мириам кажется, что все вокруг ходит ходуном, и рододендроны тоже.

Осталось каких-то десять шагов. Только бы добраться, только бы вломиться в их гущу, и пусть острые листья царапают кожу. Она стиснет зубы и потерпит, как терпела все эти месяцы. А потом выйдет с той стороны живой изгороди, исцарапанная, но целая и невредимая. И все будет хорошо.

Добралась. Мириам рушится прямо в заросли. Теперь ее не видно, теперь она в безопасности, хоть и ненадолго. Дальше ей пока не сделать ни шагу, но ноги продолжают судорожно дергаться, будто просятся вперед.

Громко шуршат листья, трещат ветки. Мириам поднимает голову. В двадцати ярдах от нее из зарослей рододендронов на лужайку выныривает какой-то человек. И еще один. И еще. Бритые головы и футболки с американским флагом. Рюкзаки. Ружья. Снова какая-то нелепица. Как и все остальное. «Это всего лишь галлюцинация», — говорит себе Мириам. Как и старинная мебель, как труп на столе и пасущиеся вокруг козы. Она спит, нужно ущипнуть себя и проснуться!

Неужели они пришли за ней? Нет. Нет! Это нечестно, несправедливо! Она же успела уйти так далеко, здесь должно быть безопасно. И так просто Мириам им не дастся. Женщина обеими руками сжимает кочергу, готовясь нанести удар.

Но бритоголовые бегут дальше, к поместью. В рюкзаках у них брякают патроны.

И тогда Мириам улыбается. Всего на мгновение ее лицо озаряет радость. Улыбаться очень трудно. Улыбка кажется такой странной в нынешних жутких обстоятельствах. Но Мириам все равно не может сдержаться. Ей все-таки удалось. Она будет жить.