Красная машина. Юниор 2

Барчук Павел

— Так, Славик, запомни. Приедешь к ним, что говорится, белой вороной. Эти пацаны там не один год доказывали право занимать свое место. А тут — такой, никому не известный Белов с периферии. Выскочил, в обход всех и вся. Поэтому, будь готов отстаивать свои позиции. Это — жизнь. Она такая.

Тетка наоборот считала, что на новом месте я найду новых друзей. Все будет весело и здорово. Будто я еду в пионерский лагерь на каникулы. Но она вообще такая. У нее всю жизнь по розовому полю скачут сиреневые единороги.

В какой-то момент родственники отвлеклись, переговариваясь между собой. Обсуждали какие-то бытовые мелочи.

— Как Алеша? Нормально? — Спросил

я.

Мы с матерью устроились на заднем сиденье, поэтому можно было не опасаться, что нашу беседу услышит кто-то посторонний.

— Нормально. Успокоился уже. Хотя, по началу напугал, если честно. Прямо истерика какая-та была. Никак успокоиться не мог.

Я кивнул, в ответ на ее слова. Так и думал, что дело в младшем брате. Все же знаю мать достаточно хорошо. Она ведь мать.

— Что он тебе наговорил? — Спросил ее, по большому счету, интереса ради. Ну, и, положа руку на сердце, переживание имелось. Не чужой пацан то. Да ещё и будущая жизнь впереди. Мало ли, куда его теперь занесет.

— Да ничего толком. В чем и дело. Брала его на работу с собой все это время. Срыв у него, что ли. Нельзя дома быть, говорит, и ни в какую. Прямо до истерики. Явно причина уважительная. Для такого поведения. Но пока не могу разобраться. Ничего страшного, решим.

— Ясно. — Я помолчал несколько минут, глядя в окно, за которым проносились заснеженные улицы Воронежа. — Отцу почему не сказала?

— Ему тоже надо подумать и переосмыслить многое. А натуру его сам знаешь. Если сказать прямо, как есть, мол, измени свое поведение, свой образ жизни, так от него тогда обратная реакция будет. Упрямый, как столетний осел. Не один год с ним живу.

— Почему столетний? — Усмехнулся я материнскому сравнению.

— Потому что — старый пердун уже, а все в игрушки играется. Это хорошо, что ты вот такой вырос. Самостоятельный. Твердо знаешь, что тебе нужно. Я за тебя переживаю, конечно, потому как — сын. Но…Точно знаю, что бы не происходило, ты мало того, сам не пропадёшь, но и остальную семью вытащишь. Алексей другой. Он в мою породу больше пошел.

— Мам… отец не виноват.

— Да знаю я. — Мать махнула рукой. — Он на своих этих понятиях двинутый совсем. Не стал бы связываться. И ты не виноват. Тоже знаю это точно.

Она замолчала. Пауза, которая повисла между нами тяжелой тишиной, подтвердила мои мысли, которые были и до этого. Мать прекрасно понимает, чьих рук дело эта долбанная трава.

— Так ты с самого начала… — Я не договорил мысль вслух, но было вполне понятно, что имею в виду.

— Нет. В первое время, вгорячах, на эмоциях, на Виталика правда думала. Потом посидела, покумекала. Нет. Ерунда какая-то. Но… Все равно виноват он. Пусть не сейчас. И я виновата. Где-то упустила Алексея. Не досмотрела или не смогла объяснить правильно. Нельзя все это так оставлять. Просто…

–Да хватит. — Я в темноте протянул руку и сжал материну ладонь. — Мне можешь не объяснять. Я все понял. Типа, шоковая терапия. Отца поставила в условия, где или пан, или пропал. Леху увезла, чтоб исправить его заскоки. Понимаю. Правда.

— Шоковая терапия… Интересное какое выражение…Наверное, да. А то потом точно поздно будет. Мы все в своих проблемах, в своих делах. Вот и довели до черти чего. Алексей куда-то ухитрился влезть. В какую-то плохую историю. Буду теперь разбираться. Моя вина. Моя. Точно.

В этот момент тетка вспомнила про наше присутствие и снова развернулась на пассажирском месте полубоком, чтоб видеть сестру. Начался очередной виток наставлений.

По сути, мать ехала одним

днем. Утром мы — в Москве. Шуруем в интернат, она все оформляет, все делает, а потом вечером сразу на поезде обратно.

Я почему сразу решил поговорить с ней, в машине. Не дожидаясь, пока окажемся в поезде. Хотел, чтоб она не забивала голову и знала, я реально все понимаю. Ясное дело. Никаких психологических терминов, методик и так далее мать отродясь в глаза не видела. Действовала скорее интуитивно. Но, у меня было время, когда остались с батей вдвоем, прийти к выводу, она правда хотела, как лучше. Правильно это или нет, время покажет. Зато, и это несомненно, отца тряхнуло. Тряхнуло неплохо. Да и Алешу тоже. Я так понимаю, он истерикой, нервными припадками и угрозами вынудил мать уехать в Воронеж, потому что разрывался между чувством стыда, вины и страха. А это уже круто. Прежний Алеша ни хрена ни между чем не разрывался. Он свято верил, будто поступает правильно. И вообще, все суки, ему должны. Причем, должны, во всех смыслах слова. Спустя много лет, очень медленно, в процессе получения своего жизненного опыта, только стало приходить осознание, быть таким эгоистичным дебилом никак нельзя. Поэтому, если здраво рассудить, а так ли уж все плохо? А источник всех эти проблем в любом случае найдётся. Там и мать за ним смотрит, и Аглая Никитична помогает. Леха Симонов сказал, его бабушка, как бронепоезд. Будет идти по самого конца.

Когда подъехали к зданию вокзала и выгрузились, дядька вместе с теткой отправились провожать нас до перрона. Хотя бы потому, что с собой имелось две сумки, одна из которых была забита вещами, а во второй лежала вся амуниция. Плюс еще коньки и клюшка. Я взял свою. Батя, конечно, считал это лишним. Верил, Москва это тебе не Семилуки. Он однозначно считал, что как только окажусь на новом месте, мне выдадут сразу все навороченное. Но я решил, посмотрю, как выйдет. Эти нюансы не обсуждались, явиться с пустыми руками, это совсем уж наглость. Скажи, вот это пацан, вот это молодец. Ему итак навстречу пошли, а он теперь краев не видит.

Рядом с вагоном, а состав уже подали, толпилась целая делегация. Симонов, Порядьев, Федька и Никитос. Там же стоял Сергей Николаевич ж. А еще — Ленка. Я обалдел. Если честно. И парней и Ленку видел только вчера. Первых на тренировке, а девчонка, как обычно, ждала меня в "Юбилейном".

— Сюрприз! — Заорали они хором, потом бросились мне навстречу. Все, кроме Сергея Николаевича, само собой. Он просто стоял, сложив руки за спиной и наблюдал за всем этим с улыбкой.

В общем, ещё минут пятнадцать наша компания дружно обнималась, громко желала успеха. Естественно, мне. Затем снова обнималась. Затем кто-то даже заплакал. Если точнее, то тетка и Ленка. Тетка, по поводу взрослой жизни, в которую мне теперь предстоит окунуться. Это лишний раз подтвердило материны слова. Точно, в облаках витает. Славка самостоятельно живет чуть ли не с шести лет. А она рыдает, что у него детство закончилось. Умрешь, конечно.

Ленка — просто так. Из-за расставания. Я ее обнял и шептал на ухо, что все будет хорошо. Скоро она тоже приедет в Москву. Там мы встретимся. Жаль, конечно, теперь никогда не узнаю, как вышло, что вещи Славика после его смерти привезла мне в Москву именно она. Ведь брат жил совсем с другой женщиной. И почему они тогда расстались. Все по той же причине? Из-за того, что он выбрал совсем другой путь?

С матерью, кстати, они периодически косились друг на друга. Я ведь не знакомил их раньше. Тем более, мать поняла, что Ленка, не случайный, проходящий мимо поезд.