Красная планета
Шрифт:
– Ага, наскочили прямо на них.
– Папа сказал, что если они меня тронут, то пожалеют, – гордо сказал Фрэнк.
Джим посмотрел на отца, но тот отвел взгляд. Мистер Саттон продолжал: – Так что же Джимов дружок должен нам рассказать? Давайте заведем его и послушаем.
– Мы пробовали, – сказал Джим. – Сейчас еще попробую. Ну-ка, Виллис, – Джим посадил его на колени. – Ты помнишь директора Хоу?
Виллис туг же стал гладким.
– Не так, – сказал Фрэнк. – Помнишь, как он завелся в прошлый раз? Виллис! – Виллис выставил
– Всегда рад тебя видеть, – продолжил Виллис голосом Бичера и передал оба разговора генерального резидента с директором, включая и промежуточную запись.
Когда он собрался говорить дальше, Джим остановил его.
– Ну, – сказал отец Джима, – что ты об этом думаешь, Пэт?
– Я думаю, что это просто ужасно, – сказала мать Джима.
Мистер Саттон скривился.
– Завтра же отправлюсь в Малый Сирт и все там разнесу вот этими руками.
– Твои чувства делают тебе честь, – сказал мистер Марло, – но это касается всей колонии. По-моему, для начала надо созвать городской митинг и оповестить всех о том, что против нас затевается.
– Хм! Ты прав, разумеется, но так никакого удовольствия не получишь.
– Полагаю, тебя ждет еще масса удовольствий, – улыбнулся мистер Марло. – Крюгеру это не понравится и достопочтенному мистеру Гейнсу Бичеру тоже.
Мистер Саттон хотел показать доктору Макрею горло Фрэнка, и мистер Марло решил, несмотря на протесты Джима, что и ему не помешает показаться доктору.
Мужчины отвели сыновей к Макрею, и мистер Марло сказал:
– Оставайтесь тут, ребята, пока мы не зайдем за вами. Я не хочу, чтобы вас сцапали уполномоченные Крюгера.
– Еще посмотрим, как у них это получится!
– Да уж!
– Не стоит доводить до этого, хочу попробовать сначала уладить дело миром. Сейчас мы пойдем к резиденту и предложим заплатить за продукты, которые вы присвоили, а я, Джим, предложу возместить ущерб, который Виллис нанес драгоценной директорской двери.
– Но, папа, зачем нам за это платить? Хоу не следовало его запирать.
– Я согласен с парнем, – сказал мистер Саттон. – Продукты – другое дело. Ребята их взяли, и мы за них заплатим.
– Вы правы, – согласился мистер Марло, – зато мы лишим почвы все эти смехотворные обвинения. А потом я возбужу иск против Хоу за попытку кражи или порабощения Виллиса. Как лучше назвать это, Пэт? Кража или порабощение?
– Назови кражей, чтобы не было лишних прений.
– Ладно. Потом буду настаивать на том, чтобы резидент связался с планетарными властями, прежде чем действовать. Тут уж, думаю, его часы станут.
– Папа, – вставил Джим, – ты ведь не скажешь резиденту, что мы знаем про заговор против миграции? А то он сразу позвонит Бичеру.
– Пока не скажу, все равно узнает на митинге. Только тогда он уже не сможет позвонить Бичеру. через два
Доктор, увидев ребят, закричал:
– Мэгги, запирай дверь! Тут два опасных уголовника.
– Здравствуйте, док.
– Входите, располагайтесь и рассказывайте.
Добрый час спустя доктор сказал:
– Ну, Фрэнк, надо тебя посмотреть. А потом, тебя, Джим.
– Со мной все в порядке, док.
– Поставь еще кофе, пока я буду заниматься Фрэнком.
Кабинет был оборудован новейшими средствами диагностики, но доктору они были ни к чему. Он задрал Фрэнку голову, заставил его сказать “а-а”, выстукал его и послушал сердце.
– Будешь жить, – заключил доктор. – Мальчишка, способный проехать автостопом от Сирта до Харакса, будет жить долго.
– Автостопом? – спросил Фрэнк.
– Этого тебе не понять. Твоя очередь, Джим. – С Джимом доктор разделался еще быстрее, и трое друзей вернулись к разговору.
– Я хочу узнать подробней о той ночи, которую вы провели в капусте, – заявил доктор. – С Виллисом все ясно: любое марсианское существо способно залечь иФкить без воздуха сколько угодно. Но вы двое по всем статьям должны были задохнуться. Растение до конца закрылось?
– Ну да, – заверил Джим и стал рассказывать подробно. Когда он дошел до фонарика, Макрей прервал его:
– Вот оно. Ты раньше об этом не говорил. Этот фонарик спас вам жизнь, сынок.
– Как так?
– Фотосинтез. Если осветить зеленый лист, он просто не может не поглощать углекислый газ и не выделять кислород, как ты не можешь не дышать. – Доктор зашевелил губами, глядя в потолок: – Все равно, наверное, душновато там было: поверхность зеленого листа недостаточна. Какой у тебя был фонарик?
– Дженерал Электрик, “Ночное солнце”. А душно было ужасно.
– Да, в “Ночном солнце” достаточно свечей. Теперь буду брать его с собой, если мне вздумается отойти на двадцать футов от крыльца. Реклама что надо.
– Вот чего я никак не пойму, – сказал Джим. – Как я мог посмотреть кино о том, как у меня появился Виллис и как он жил потом, минута за минутой, без единого пропуска, всего за три часа?
– Это еще не такая большая тайна, – сказал медленно доктор, – тайна в другом: зачем тебе это показали.
– Как “зачем”?
– Вот и я удивляюсь, – вставил Фрэнк. – В конце концов, что из себя представляет Виллис? Спокойно, Джим. Зачем надо было прокручивать Джиму его биографию? Как вы думаете, док?
– Единственная гипотеза, которая приходит мне в голову, до того фантастична, что я ее, с вашего позволения, оставлю при себе. Но вот что, Джим: как, по-твоему, можно записать чьи-нибудь воспоминания на пленку?
– По-моему, нельзя,
– Я пойду дальше и прямо заявлю, что это невозможно. Однако ты говоришь, что видел то, что Виллис запомнил. Это тебе о чемнибудь говорит?