Красная пленка
Шрифт:
Илья Дмитриевич кружит по комнате и декламирует строки Эльзе Артуровне. Она его первый критик и лучший редактор — так она говорит.
«Предсмертье длится от мгновений до минут — удушье сотрясает члены, стопы сводит и выделяет пену на губах. Ущерб дыханья, сердца немота, бессилье мозга, тусклость роговицы…»
— Неплохо, — говорит Эльза Артуровна. — Но режет слух «взаимодействие трупа». Лишний слог.
Илья Дмитриевич всё равно доволен, он веселится и потрясает тощей стопкой листов:
— Значит, завтра в издательство, будем Виноградову
Но лучше бы он молчал и про «охмурять», и тем более про Виноградову.
Эльза Артуровна всегда начеку:
— Ебал?
— Элечка! — запоздало спохватывается Илья Дмитриевич.
— Скотина!
Надо сказать, перевод не одобряют, и Илья Дмитриевич снова до полуночи бубнит, цокая клавиатурой.
«Янтарный камень, натерев о шкуру, прикладывали к умершему — тщетно. Из морских глубин отважный перс-ныряльщик нам добыл медузу, жалящую молнией в хвосте. И вдруг, о чудо, бездыханный раб, ударенный глубинным громовержцем, вдруг ожил, распахнул глаза и засипел, с усильем воздух втягивая горлом».
— Заткнись, скотина! — взывает из соседней комнаты Эльза Артуровна. — Я не могу заснуть!
Когда-то они не разговаривали неделю. Их брак вообще оказался под угрозой. Но это было не из-за женщины. Эльза Артуровна добивалась у Ильи Дмитриевича, на что похожа ее пизда. Предыдущие мужчины находили удивительно поэтические и добрые сравнения. Простодушный и в общем-то наблюдательный Илья Дмитриевич сказал, что пизда Эльзы Артуровны похожа на тряпку.
Эльза Артуровна чудовищно обиделась. Она кричала Илье Дмитриевичу: «Сволочь с кривым хуем!» Действительно, член Ильи Дмитриевича изгибался в сторону.
«У тебя хуй на клюшку похож! Понял?! Клюшка! Клюшка! Ларионов пас Касатонову! Скотина!»
Но и эта ссора поросла быльем.
Илья Дмитриевич как провинившийся всегда мирится первым. Эльза Артуровна его прощает, но весь следующий день у нее нет влечения. Илья Дмитриевич понуро ходит вокруг Эльзы Артуровны, подступает с объятиями и поцелуями.
— Отстань, Илья, мне всё сейчас неприятно.
— Почему? — угодливо спрашивает Илья Дмитриевич.
— Ехала в метро, какой-то старик харкнул в отверстие между поездом и платформой, а в маршрутке мальчик полчаса ковырял в носу. Двумя указательными пальцами в одной ноздре, представляешь? Меня чуть не стошнило…
Эльза Артуровна досрочно прощает Илью Дмитриевича, если его нужно усадить за работу. Эльза Артуровна сама ленится печатать, и Илья Дмитриевич у неё вместо машинистки.
— Таким образом, — металлически диктует Эльза Артуровна, — метафоризация термина «власть» в русском фольклоре через символику ряда суперобъектов, выполняющих функцию доминирования, происходит без отрыва от матрицы матриархата, определяя как функцию власти, так и поведенческую норму взаимоотношения с ней — Город, Океан, Тотемный Зверь. Цитата: «А и город Русалим, городам всем мать»; «А и Океан-море, всем морям мать»; «А и рыба Тит, всем рыбам мать».
— Эля, может, тебе полезно будет, — загорается
— Студентка? Половые признаки?! — у Эльзы Артуровны дрожат щёки.
— Эля! — стонет Илья Дмитриевич. — Ну что ты опять себе напридумывала!?
— Ебал? — кричит она уже из другой комнаты. — Скотина! И ведь нашел же подходящий момент! Ты хоть понимаешь, что перебил хребет вдохновению? Я теперь не могу работать!
Илья Дмитриевич вяло божится, что студентку он не ебал. Эльза Артуровна не верит, но цитату про «город Казань» тем не менее принимает. После делового примирения Эльза Артуровна уходит на кухню варить себе кофе. Илья Дмитриевич, пользуясь затишьем, присаживается к телевизору и смотрит подвернувшийся фильм.
Как на беду, Эльза Артуровна заходит в комнату, когда героиню на экране угораздило обнажиться.
Эльза Артуровна горько усмехается своему чутью и садится рядом.
Обманутый показным дружелюбием Илья Дмитриевич теряет бдительность и, как птичка, склоняет голову набок, вслед за падающими на кровать событиями фильма.
— Если у тебя хуй встал… — грозно подает голос Эльза Артуровна.
— Не встал, честное слово, — испуганно говорит Илья Дмитриевич и, как девочка, сжимает ноги.
— Покажи, — приказывает Эльза Артуровна.
Илья Дмитриевич покорно приспускает штаны и трусы.
— Встал, — с полувзгляда брезгливо констатирует Эльза Артуровна. — Скотина!
Илья Дмитриевич подтягивает штаны и, чуть потоптавшись перед телевизором, бежит за Эльзой Артуровной на кухню извиняться. Неизвестно за что.
Письмо
— Надь, а с выходными у тебя как? — спросил молодой человек.
— На дачу поедем. Хочешь с нами? Доверим огород копать. Это именно тот случай, когда родители тебе очень рады будут.
— Мечтал всю жизнь… Это далеко?
— На электричке полчаса ехать и автобусом минут десять…
— Пока не впечатляет.
— Дубина, знаешь, как там интересно. Столько событий! Мужики выпили техническую жидкость, вначале ослепли, потом умерли. Мстьчику отрезало руку косилкой. А в соседнем доме татарин зарубил свою жену и повесился.
— Я подумаю.
— Лентяй ты, — девушка зябко передернула плечами.
— Замерзла?
— Нет, просто мороз по коже. Или ты плохо греешь.
— Я буду хорошо греть, оставайся.