Красная помада для бибабо

Воля Алёна

Съездила в специализированный магазин и купила все необходимое для картины, потом побывала в строительном супермаркете и заказала новый ламинат с доставкой. Навела порядок с одеждой, спрятав зимнюю; упаковала остаток вещей из большой комнаты и перетащила их в маленькую, чтобы заново вызвать мастера для замены полового покрытия. Благо, соседка уже выплатила мне деньги, и теперь я могла приступить к повторному ремонту.

Марк Янович, увидев проделанную мной работу, нахмурился:

— Скажи, а обязательно было самой

все переносить? Нельзя меня подождать? Или рабочим заплатить за это?

— Не знаю. — Честно сказать — опешила. Привычка не рассчитывать на кого-то, все еще жила в моих мозгах имея давнюю прописку.

Всю дорогу он о чем-то думал, потому, как практически не говорил со мной. Списывая на первый рабочий день, я не заострила на этом внимание.

— Поужинаем в ресторане? — предложил, сворачивая с основной трассы.

— Ничего не имею против. — Согласилась, с долей радости. Перестройка организма из-за смены часовых поясов еще штормила внутри, а потому дневная сонливость к вечеру выветрилась, уступая место бодрствованию.

Едва расположившись и сделав заказ, Марк взял меня за руки, и, поглаживая их своими пальцами, спросил:

— Саш, я тут ехал, думал… а давай ты у меня поживешь пока?

— Я и так практически все время с тобой. — Уже понимая, к чему он ведет, услышала стук собственного сердца. Ну, вот зачем он это предложил? Все же так хорошо было…

Вульф внимательно следил за моей реакцией, продолжая гладить. Потом полез в карман и достал ключи. Положил передо мной.

— Мне этого мало. — Ответил коротко, продолжая буравить взглядом.

— Марк… мне кажется, что ты… торопишь события… — чувствуя, как температура нашего разговора начинает резко подниматься, заерзала на своем месте.

— Что еще тебе кажется? — Уточнил таким тоном, что у меня похолодела спина.

— Марк, пожалуйста…

— Тебе со мной плохо?

— Нет.

— Не комфортно?

— Нет.

— Раздражаю чем-то?

— Нет, нет, нет. Стоп. Погоди. Дело не в этом. — Взмолилась не в силах выдержать вопросы, которые он заколачивал в меня словно молотком. — Просто я не готова… к такому. Я дважды пыталась… и это закончилось печально. У нас с тобой все хорошо и я не хочу пока что-то менять, пойми.

— Возьми ключи. — Ласково и одновременно страшно попросил в ответ.

— Марк, я…

— Это просьба. — Добавил, заставив замереть на месте. Мы смотрели друг на друга и молчали несколько длинных, невыносимо тяжелых минут.

— Не дави на меня. Пожалуйста.

— Солнце, это прелюдия. Когда я надавлю, ты почувствуешь. — Пообещал с пренебрежением, слегка дернув бровью.

Мне стало жарко и тягуче муторно как-то, как будто все тело в чан с горячим медом окунули. Тужишься, а мощи выбраться не хватает. Кап, кап, кап — силы по капле покидают, уступая место усталой обреченности.

— Хочешь еще подержаться за свою иллюзию свободы? — он

протянул руку и забрал связку. — Хорошо. Только учти, что долго ласкать миражи я тебе не дам.

Нам принесли заказ, а потому мы вынужденно прервались. Объяснить ему, что поступила так не по желанию, а вынужденно — не могла, потому, что пришлось бы отвечать на вопросы. Мой эгоизм победил в неравной схватке с честностью. Попросту не хватило сил в тот момент все разрушить. Было легче смириться с тем, что Марк будет заблуждаться во мнении обо мне и мотивах моего отказа, чем потерять его.

Но я не учла другого, того, с кем затеяла играть в игры. Влюбленность делает человека глупым и наивным, укорачивая память и застилая глаза дымкой розового флера. Но не в случае с Вульфом.

— Ты ламинат собиралась заказать. — Перевел беседу на другую тему.

— Уже. Завтра привезут. Мишка получит.

— Вызови вначале электрика, пусть проводку проверит.

— Да, хорошо. — Об этом, если честно, я даже не подумала до его слов.

Мы какое-то время ели молча, но недосказанность вызывала чувство дискомфорта и я сделала попытку загладить нашу размолвку.

— Марк, возвращаясь к теме…

— Мы к ней обязательно вернемся. И даже раньше, чем ты думаешь. — Перебил, не дав договорить. — Сразу же после того, как ты почувствуешь разницу.

— Разницу?

— Мой сладкий бибабо, я не хочу сейчас продолжать этот разговор. Скажу лишь одно: для меня любовница и любимая женщина это не обязательно один и тот же человек.

О том, насколько рискованно было задевать его самолюбие, я поняла буквально в ту же ночь. «Омут» номер два. Марк не занимался со мной любовью, а самоудовлетворялся мной. Много. Долго. Цинично.

Наутро, морщась от боли в мышцах и ощущая себя… как бы помягче… женщиной с низкой социальной ответственностью, с ужасом осознала, что все. Конец. Пора прощаться. Стало больно в груди. И дурно. И тошно. И земля вдруг утратила твердость.

Вульф высадил меня у станции метро, сказав на прощание:

— Созвонимся? — слово-пощечина. Он никогда такого не спрашивал.

— Как-нибудь созвонимся. — Ответила, выбираясь из машины, заметив, не без удовольствия, как изменилось выражение его лица из-за неожиданной ответной подачи.

Глава 24

Пять дней прошли как в тумане. Вульф ни разу не позвонил и не написал ни слова. Меня кортизолило с такой силой, что руки и ноги отнимались. Я знала, что будет плохо, но что так, даже и предположить не могла. По вечерам рисовала картину. Пристрастилась к белому сухому вину, что для меня совершенно не свойственно, но иначе не могла заснуть. Заглушенная внутренняя истерика вытягивала силы, не давая им возможности восстановиться.