Красная рука
Шрифт:
— Ничего, — подтвердил Шустер. — В этом, пожалуй, и заключается искусство гипноза. Сознание человека отключено, и он ничего не может вспомнить.
— Страшная штука, этот гипноз, — сказал потрясенный Саммерс.
— Согласен с вами, — продолжил профессор. — В нашей стране право заниматься гипнозом ограничено специальными законами. Все люди, способные к гипнотическому влиянию, взяты на особый учет. Меня иногда привлекает к сотрудничеству в этих вопросах ФБР. Э-э, а теперь, видите ли, криминальная полиция обратилась… Ну, а впрочем, расскажите, что вас привело ко мне.
Саммерс
— Похитил, передал, застрелился, — задумчиво сказал профессор. — Но почему вы думаете, что в данном случае использовался гипноз? По-моему, довольно банальная схема преступления.
— В нашем распоряжении имеются записи системы видеонаблюдения. На этих пленках видно, что охранник все время находился в отличном состоянии. Затем на охранника было оказано какое-то влияние, в результате чего он «сломался» в считанные минуты, совершил хищение, а потом застрелился. Экспертиза не обнаружила никаких веществ, способных повлиять на психику охранника. На пленках никого и ничего не видно. Поэтому я считаю, на него было оказано гипнотическое влияние… Знаете, профессор, я не мастер рассказывать. Давайте посмотрим эти записи. Они у меня с собой. Кроме того, наши техники увеличили и распечатали наиболее интересные кадры…
— Поверьте, я просто потрясен увиденным, — сказал после просмотра пленки профессор Шустер, — но гипноз к этому случаю не имеет никакого отношения.
— Как же так! — воскликнул Саммерс. Ведь он уже успел свыкнуться с мыслью, что на охранника было оказано гипнотическое влияние. Эта мысль, появившись в его голове сравнительно недавно, успела прочно овладеть сознанием. Стала за это время удобной и даже родной. Все сразу встало на свои места. Саммерс почувствовал точку опоры и снова был готов к противоборству с преступником. Он мысленно выстроил линию расследования, даже представляя в общих чертах внешность преступника. Саммерс был готов к трудному интеллектуальному противоборству.
И вот теперь слова профессора подействовали на него словно ведро холодной воды, неожиданно вылитое на голову. В его голосе прозвучало одновременно и удивление и раздражение:
— Нет, не может быть… Как же еще можно заставить человека совершить такое?
— Не знаю, — задумчиво ответил профессор, продолжая рассматривать листки бумаги с изображением лица охранника. — Но с полной ответственностью заявляю вам, что это не гипноз.
— Почему?
— Почему я так думаю? — переспросил профессор.
— Да! Почему вы так думаете?
— Как минимум, по трем причинам, — начал излагать свои взгляды профессор. — Первая причина — никакой гипнотизер не сможет заставить человека совершить поступок, противный его моральным убеждением, его совести. Вот, например, случай с ограблением банка, что я уже приводил. Никто бы не смог внушить охранникам идею совершить кражу денег. Преступнику только удалось внушить им, что в помещении находится уборщик. Человек, которого они давно знали и, к которому они привыкли. Хотя потом выяснилось, что преступник совершенно не похож на старика уборщика.
— Могу рассказать и другой случай, — продолжил профессор после небольшой паузы. —
— Что все это значит? — спросил пораженный полицейский.
— Это значит, что никто не смог бы заставить охранника совершить ограбление, и тем более, застрелиться…
— Вторая причина, — продолжил профессор, — в механизмах гипноза. Для работы мозга характерны три состояния — бодрствование, естественный сон и гипнотический сон. Если попытаться объяснить проще, то можно сказать, что во время бодрствования весь мозг активен. Во время естественного сна весь мозг заторможен, а при гипнотическом сне заторможены всего лишь некоторые участки мозга. Причем, именно гипнотизер определяет, какие участки мозга заторможены, а какие нет.
— Зачем вы все это объясняете мне? — удивился Саммерс. — Меня все эти «механизмы» просто угнетают.
— Вы должны понять, гипноз — это особое состояние, и даже по внешнему виду человека видно, что он находится в состоянии гипноза. Чаще всего у него абсолютно безразличное ко всему лицо, никаких эмоций. Более того, в состоянии гипноза человек выполняет привычные, доведенные до автоматизма движения. Ведь его сознание должно «спать»!
— Не думаю, что для охранника открытие сейфов является привычным делом, — продолжил профессор Шустер. — Но главное, не его движения. Главное — лицо! Только посмотрите, сколько эмоций, сколько переживаний и страсти! Страх, отчаяние, гнев, бессилие и обреченность… Охранник пережил сильнейшее в своей жизни потрясение. Вот только, что именно он видел? Ответить на этот вопрос я не смогу… Может быть, никто не сможет.
— Но, профессор, — не выдержал Саммерс, — почему вы считаете, что охранник что-то видел? Почему видел, а не слышал? Ведь перед ним на столе стоял радиоприемник. Он мог что-то услышать.
— А вот это как раз третья причина…
Профессор на минуту задумался, а затем, хитро улыбнувшись, обратился к Саммерсу:
— Мистер Саммерс. Вы… э-э, вы не очень спешите?
— Вообще-то спешу. А почему вас это интересует?
— Хочу предложить вам поучаствовать в одном эксперименте. Думаю, что он будет полезен для вас. Да и я обожаю эксперименты.
— И в качестве кого вы хотите предложить мне участвовать в вашем эксперименте? — с недоумением спросил полицейский.
— В качестве испытуемого.
— Вы хотели сказать, в качестве «подопытного кролика»?
— Пожалуйста, не расстраивайтесь, мистер Саммерс. Небольшой экспериментик, ничего сложного. Уверяю вас, он будет очень полезен для вашего дела.
— Ладно, согласен, — ответил Саммерс, — если вы считаете, что он будет полезен для меня. Только не забывайте, что я, в отличие от вас, не обожаю эксперименты.