Красная рука
Шрифт:
— В какую?
— В центральную психиатрическую клинику штата.
— В психиатрическую? — лицо Саммерса даже вытянулось от ужаса. — Но что же случилось?
— Точно не знаю, сэр. С мистером Уингли произошло что-то ужасное сегодня ночью, и его забрали в клинику.
— Боже мой, — невольно вырвалось у Саммерса, — какой ужас!
— Извините, сэр, я не хотела вас огорчать.
— Что вы, Джулия. Это не вы меня огорчаете, а ваш Уингли. Извините за беспокойство.
Саммерс положил телефонную трубку, лицо его выражало полное отчаянье.
— Черт побери,
Сержант с недоумением пожал плечами.
— В психиатрическую! — разражено продолжал Саммерс. — Да лучше в любую тюрьму! В любую больницу, куда угодно, но только не в «психушку». Это же закрытая территория. Сам черт не знает, что там творится. Нас же к нему теперь на пушечный выстрел не подпустят.
Саммерс встал из-за стола и начал раздраженно вышагивать по кабинету. Хаппел, как опытный в этом отношении человек, понимал, раз скорость ходьбы его шефа по кабинету достигла такого уровня, значит, его раздражение превышает все мыслимые пределы. Он сидел тихо, боясь пошевелиться.
— Черт, — вырвалось у Саммерса, — какая же все-таки сложная штука — жизнь! Долгие бесплодные поиски, сомнения, нервы. Наконец, появилась маленькая надежда на успех, можно сказать, тоненькая ниточка. И надо же так сложиться — лопнула и эта ниточка. Все усилия коту под хвост!
— Мало того, что Уингли оказался в «психушке», — продолжал Саммерс, — и его теперь не допросишь, так его еще и в качестве свидетеля в суд нельзя будет вызывать. Любой адвокат докажет, что он психически ненормальный человек, следовательно, не может свидетельствовать против другого человека в суде. Попробуй добиться справедливого приговора. Хотя до суда еще, ох, как далеко — сначала надо поймать!
— Почитаешь всех этих классиков, — продолжил после некоторой паузы лейтенант, — какие-то чрезвычайно везучие у них сыщики. Походят, посмотрят, понюхают, подумают, раз и готово. Преступник пойман, справедливость восторжествовала… А в жизни?
Саммерс схватил первую попавшуюся папку с бумагами со своего стола и со всего размаха швырнул ее в угол кабинета. Хаппел сидел молча и испуганно смотрел на своего шефа. Таким он его еще не видел. Вдруг раздался телефонный звонок.
— Возьми! — рявкнул раздраженный Саммерс, указывая пальцем на телефон.
Сержант взял трубку и принялся с кем-то разговаривать. Затем он виновато спросил:
— Шеф, вас. Что сказать?
— Кто там еще?
— Джейк Макгрегори. Помните? Он из этой же компании, из «Синима текнолоджи».
— Какого черта ему нужно?
— Хочет поговорить с вами об Уингли.
— Об Уингли? — спросил, задумавшись, Саммерс. — Ладно, выпиши ему пропуск, пусть приезжает.
Саммерс походил еще некоторое время по кабинету. Хаппел заметил, что скорость ходьбы его шефа явно снизилась, значит, раздражение начинает спадать. Сержант даже успел подумать: «Ну все, скоро сядет за стол, и начнется депрессия». Однако Саммерс неожиданно спросил:
— А что там говорил этот самый Макгрегори? Давай, выведи на свой компьютер.
Хаппел вывел
«Мистер Джейк Макгрегори заявил, что проект Эрденштейна не связан с конструированием кинопроекторов. Поэтому проект Эрденштейна был отклонен. Поведение Эрденштейна на совещании было неадекватным. Он устроил скандал, а затем покинул совещание. Джейк Макгрегори характеризует Эрденштейна как наглого, надменного и слишком самоуверенного человека».
— Да, вот тебе и «не связан с конструированием кинопроекторов», — констатировал Саммерс. — От этого Макгрегори много не добьешься. Ладно, если ему так хочется, пускай приходит… А компанией «Синима текнолоджи» нам все равно придется заниматься — другого пути я просто не вижу. Только вот с какой стороны к ним подступиться?
Глава 35
Джейк Макгрегори после звонка в полицию решил поговорить о давно волновавших его вопросах с Гарри Галлахером. В последнее время в компании произошло много событий — смерть Уинстона Джексона, долгожданная победа в конкурсе на поставку кинопроекторов, внезапная гибель Чарльза Абрахамсона, Герберт Уингли оказался в психиатрической клинике.
Если раньше у Джейка были неясные предчувствия, то теперь, после происшествия с Уингли, у него сложилось твердое убеждение, что разворачивающиеся вокруг их компании события далеко не случайны. Более того, у него все четче складывались представления о происходящем и разговор с боссом смог бы прояснить многое. Конечно, Джейка останавливало ухудшение здоровья Галлахера, но откладывать давно назревший разговор дальше он не мог.
Макгрегори спустился в приемную и спросил у Джулии, показывая на дверь босса:
— У себя?
— Да, — растерянно сказала Джулия. Ее очень поразил вид Джейка, его неожиданная резкость и раздражительность. Такого она не ожидала, поэтому растерялась и не знала, как сказать Джейку, что отпросилась у босса на прием к врачу.
Джейк, не говоря ни слова, прошел в кабинет. Внешний вид Галлахера за последнее время сильно изменился. Он заметно постарел, многое ему пришлось пережить в этот период. И все же, жалость, которая возникла в этот момент у Джейка, не смогла пересилить его стремление разобраться в ситуации. С другой стороны, он не хотел слишком раздражать босса, поэтому начал разговор осторожно:
— Как здоровье, Гарри?
— А, Джейк, это ты. Заходи, садись… Здоровье? Здоровье, как ни странно, налаживается. С одной стороны, все эти пилюли и уколы делают свое дело, а с другой стороны… Ты знаешь, Джейк, с другой стороны, человек привыкает ко всему, даже к плохим новостям. Как ни кощунственно это прозвучит по отношению к Уингли, но произошедшее с ним оказало на меня значительно меньшее влияние, чем смерть Абрахамсона. И не потому, что Чарльз был мне дороже, чем Герберт. Нет, не потому. Просто, и к плохому привыкаешь. Знаешь, как на войне, первые смерти производят ошеломляющее впечатление, а потом и к смертям люди привыкают.