Красная тетрадь
Шрифт:
Маргарита сказала:
– Но мы почти друг друга не знаем. Я хочу узнать тебя поближе.
Она развернулась ко мне, надула большой пузырь из жвачки и лопнула его пальцем. Я подумал: сейчас она меня поцелует, сейчас сделает то же, что и Валя.
Я закрыл глаза и подался к ней, а потом мою руку пронзила боль.
Маргарита воткнула мне в руку Володин карандаш, он вошел глубоко, и кровь странно пузырилась вокруг него.
Маргарита спросила:
– Тебе такое нравится? Нравится, когда это с тобой делают?
Я сказал:
–
Маргарита засмеялась. Она резко вытащила карандаш, и хлынула кровь.
Маргарита сказала:
– У тебя уродливый мозг, весь в червях.
Она взяла мою кровоточащую руку и плюнула в рану.
Я только моргнул, и никакой Маргариты уже не было. Я шел по незнакомому городу, цветному и яркому, наэлектризованному. Меня окружали незнакомые витые буквы и люди с крыльями.
Я был на планете ангелов, которая так смешила и ужасала Эдуарда Андреевича и Станислава Константиновича.
Я шел по какой-то злачной улице, вся она была в сияющей рекламе и в грязи, всюду валялся мусор, всюду пьяно смеялись.
У меня никак не переставала течь слюна, я не мог этого контролировать. Слюна стекала мне на одежду, на руки, ее набиралось много. Я видел, в ней кто-то шевелится. Маленькие белесые существа, черви.
Мне было стыдно и плохо, и я не знал, как мне остановить слюноотделение, а еще эти черви в слюне – как мерзко.
Отчего все всегда должно быть так мерзко?
Я долго, часами, ходил и бродил по чужим мне улицам, а потом снова проснулся в другом месте, в процедурной.
Эдуард Андреевич похлопал меня по щеке.
– Жданов, приходи в себя.
Я смотрел на него настороженно, наверное, даже испуганно. Мне все казалось, что сейчас случится что-нибудь отвратительное. Я привык к тому, что сны сменяют друг друга и в каждом мне плохо.
Я спросил:
– Я сплю?
– Нет, – сказал Эдуард Андреевич и засмеялся.
Это меня испугало.
– Все хорошо, Жданов.
Но и эти слова меня испугали.
Эдуард Андреевич сказал:
– Все идет очень хорошо. Теперь, чтобы убедиться в том, что ты под контролем, я тебя просканирую и ты свободен. Ты дольше всех проспал.
Я весь дрожал. У меня не проходило смутное ощущение, что кошмаров мне снилось больше, чем я помню. И что некоторые из них включали в себя процедурную.
Кошмаров, кажется, было множество – на схожую тематику, с маленькими различиями. Словно дубли в фильме.
Я весь дрожал, но и осуждал себя тоже – это просто кошмар, ничего страшного, всем снятся плохие сны.
Эдуард Андреевич как-то по-особенному настроил свой браслет, внимательно на меня посмотрел, кивнул.
Он сказал:
– Все очень хорошо, Жданов. Отличный результат. Ты крайне чувствителен. Мы повторим, если понадобится.
Я испугался, спросил:
– Я все еще сплю, да?
– Нет, – сказал Эдуард Андреевич. Я не поверил, но противоречить не стал. Я сказал:
– Хорошо.
Потом меня отпустили. Я вышел на солнце, пора было собираться
Все цвета казались неестественными, голоса слишком громкими. Мои товарищи, я полагаю, чувствовали себя так же. Мы ничем друг с другом не поделились, все стыдились самих себя.
Только теперь, когда пишу эти строки, кажется, что тревога уже отступает.
Все-таки сам процесс написания очень успокаивает, здорово разгоняет мысли, позволяет взглянуть на ситуацию со стороны. На мой взгляд, это очень полезно.
Не хочу ложиться спать, вдруг мне что-нибудь приснится, но все-таки спать обязательно нужно, чтобы быть максимально продуктивным.
Спокойной ночи.
Запись 78: Началось!
Посреди ночи поднялась температура!
Началось!
Запись 79: Утро
К утру температура не снизилась. Не помогают таблетки. Сегодня я целый день лежу в изоляторе под присмотром Эдуарда Андреевича.
Запись 80: Вечер
Я весь день проспал в изоляторе. Температура не снизилась. К вечеру она поднялась и у Вали. Лежим в изоляторе вместе.
Запись 81: Ночь
Эдуард Андреевич говорит, что мой червь абсолютно точно в новой фазе, начались полноценные метаморфозы, он очень активен. Мне долго задавали вопросы о моих чувствах. На руке у меня был в это время браслет, так что, я думаю, анализировали не сказанное мной, а какие-то более глубинные реакции.
Эдуард Андреевич сказал, что температура больше не снизится.
Надо привыкать к лихорадке, теперь я всегда буду очень горячим на ощупь.
Запись 82: Снова утро
Я признан безопасным для окружающих и могу покинуть изолятор. На море пока нельзя, я должен привыкнуть к смене температурного режима.
Буду целый день читать книжку, если головная боль тоже станет привычной.
Валю в изоляторе пока задержали.
Запись 83: Прогулка с Дианой
Арлен попросил меня написать свои новости в его красивую красную тетрадь.
У Арлена очень высокая температура, ему тяжело слушать и говорить, но читать почему-то легче.
Расскажу Арлену, как у меня дела, пусть Арлен знает.
Пусть Арлен знает, я теперь гуляю с Дианой. Максим Сергеевич не отпустил нас одних в город, хотя Диана знает его хорошо, и мы гуляли по территории санатория.
Диана сказала, что это не так весело, как было бы в городе, и нам даже негде было купить мороженое, но я попросил в столовой печенье с маслом для Дианы. Я хотел взять себе мяса, но она бы не поняла.
Диана попросила меня привезти ей что-нибудь из Космоса и писать ей письма.