Красная змея

Харрис Питер

Легкий ветерок постепенно превращался в яростный ураган. Выдерживать его становилось все труднее. Тамплиеры подошли к крепости, остановились и подождали, пока часовые изнутри не поднимут решетку и не откроют ворота. Несколько дней назад руководство ордена решило до крайности ужесточить меры безопасности. Когда рыцари прошли внутрь, ворота за ними немедленно были заперты.

Магистр обратился к своему молодому спутнику:

— Почему ты так отозвался о короле?

— Мой господин, мне не хотелось бы, чтобы вы вторично порицали меня за мои

слова.

— Не беспокойся, я просто жду ответа на свой вопрос и хочу, чтобы ты объяснился со всей прямотой.

— Господин, всем известно, что король частенько отказывается от своих слов. Торговые люди опасаются вызовов к его управителям, в особенности к Гийому де Ногаре. От них требуют займов, которые после не оплачивают.

— Кое-что об этом известно и нам.

— Я слышал, бывают случаи, когда король и вовсе не признает существования подобных долговых обязательств. Он дает различные обещания многим рыцарям, а затем выказывает необычную забывчивость. Даже с дамами он ведет себя не по-рыцарски. Как мне дали понять, король повелел умертвить мужа одной красавицы, чтобы потом было проще добиться ее благосклонности.

— Может быть, все это лишь сплетни.

— Возможно, господин, однако мне кажется, что люди не стали бы рисковать своими шеями ради простых сплетен. Всем известно, что король повелел изгнать из страны евреев, чтобы не отдавать деньги, занятые им у банкиров, происходящих из этого народа.

Ничто из того, что рассказал молодой тамплиер, не явилось новостью для магистра. Мрачные думы, такие же черные, как и тучи, покрывшие небо над Парижем, бродили у него в голове. Лицо его приобрело пепельный оттенок.

— Какой сегодня день?

— Четверг, мой господин, двенадцатое октября.

— Есть известия от наших посланцев? — спросил де Моле у сенешаля ордена.

— Да, мой магистр. Все идет по намеченному плану.

Такой ответ немного успокоил руководителя ордена.

— Хорошо, теперь оставьте меня одного. Мне нужно о многом подумать. Если появятся новости, то вы найдете меня в часовне.

Добрая сотня тамплиеров наполняла трапезную командорства. Рыцари ужинали в молчании, слушая голос, читавший из Книги Царств.

Когда отзвучала благодарственная молитва, которой завершалась всякая трапеза, магистр попросил двух рыцарей, сидевших с ним за одним столом, сопроводить его в маленькую, небогато обставленную комнату, которую он использовал как рабочий кабинет, место для собраний и приема гостей.

С этой просьбой магистр обратился к сенешалю и недавно назначенному командору Антиохии.

— Долго я вас не задержу, но все же присаживайтесь, — указал де Моле на два простых кресла, спинки и сиденья которых представляли собой переплетение кожаных ремешков. — Я хотел бы узнать ваше мнение по поводу сложившийся ситуации.

— Что вы имеете в виду?

— Ходят упорные слухи о том, что нашему ордену угрожает опасность. Я отказываюсь верить досужим пересудам, но должен признаться

в том, что растерян, дух мой подавлен, думы мои беспокойны. У нас, конечно же, имеются могущественные неприятели. После разрушения Акры многие возвышают голос против самого существования ордена, поскольку полагают, что в нас больше нет необходимости. Что вы думаете обо всем этом? Быть может, мне следует отправиться в Авиньон и испросить встречи с Папой? Или же вы считаете, что лучше ничего не предпринимать, эта буря сама по себе промчится стороной?

Первым заговорил сенешаль:

— Все мы крайне озабочены. Понятно, что Филипп Четвертый смотрит на нас недобро, в числе прочего еще и потому, что должен нам немало денег, а лучший способ избавиться от обязательств — это уничтожить заимодавцев. С евреями он это уже проделал. Однако же король ничего не сможет предпринять против нас, не заручившись одобрением Папы.

Командор Антиохии подскочил, словно на пружинах. Он заговорил и сразу же назвал Папу его мирским именем:

— Бертран де Го — только марионетка в руках короля. Еще в бытность свою архиепископом Лионским он начал угождать Филиппу Четвертому и по сию пору находится в услужении у короля, которому обязан своим избранием. Этот человек настолько несамостоятелен, что даже перенес папскую резиденцию из Рима в Авиньон. Если наша безопасность зависит от него, то мы пропали.

— Мне кажется, что в твоих словах чересчур много горячности.

— Господин, я не опираюсь на домыслы, говорю только то, что знаю наверняка. Скольких кардиналов он назначил с тех пор, как сделался Папой?

— Восьмерых? — спросил сенешаль.

— Девятерых, если быть точным. Все они французы, вассалы Филиппа. Король поймал понтифика в свои сети.

— Несмотря ни на что, я не готов поверить в то, что уже разработан план расправы с нами, — вздохнул магистр.

— Может быть, положение ордена и не является столь удручающим, — согласился сенешаль. — Однако думаю, что нам лучше оставаться начеку. По моему мнению, будет разумно перенести сокровища в другое место, более безопасное, чем подвалы этого командорства. Мы не слишком-то долго сможем сопротивляться, если — как опасаются некоторые — нас атакуют королевские солдаты.

— Невозможно и подумать об этом! Это безумие! Только сегодня утром Филипп проявил ко мне чрезвычайную любезность.

— Не доверяйте Филиппу, магистр. Его двоедушие известно всем и каждому. Мне было бы гораздо спокойнее, если бы король не выказывал подобного расположения, — возразил командор Антиохии.

— Разумеется, мы переживаем не лучшие времена, однако я почитаю лжепророками всех тех, кто предрекает всяческие катастрофы.

— Возможно, вы и правы, однако было бы нелишним принять некоторые меры предосторожности, — настаивал сенешаль.

— Вот именно о мерах предосторожности я и собирался с вами поговорить. Не желаете ли отведать сладкого кипрского вина? Уверяю вас, это просто нектар, достойный истинных ценителей.