Красная змея
Шрифт:
— Малое число рыцарей, чьи достоинства позволили им обрести доступ к тайне.
— Вы наблюдаете таковые достоинства во мне?
— В ином случае вы не оказались бы здесь.
Со всем смирением, делавшим честь величию его духа, Этьен согласился войти в «Братство змеи», как на доброе, так и на злое. Он дал новую клятву, на сей раз возложив руку на красный крест, выделявшийся на его белоснежном облачении в районе сердца, и поклялся в верности черному магистру храма, которым оказался сенешаль.
В
— Мне кажется, именно по этой причине на нашей печати отображены два рыцаря, скачущие на одной лошади, — произнес Этьен.
Магистр и сенешаль согласились с ним легкими кивками.
Потом сенешаль добавил:
— С течением времени тебе откроется, что не только босеан или sigillum templi, [9] но и многие другие наши символы скрывают в себе значение, объяснить которое способна только малая группа посвященных.
В голове командора Антиохии бурлили вопросы. Какую же тайну охраняет братство? Какие еще обязанности, помимо сбережения тайны, возложены на его членов? В каких отношениях состоят они между собой?
9
Храмовая печать (лат.).
Жак де Моле словно прочитал его мысли. Он вторично наполнил сосуды кипрским вином и заметил:
— Предполагаю, что ты горишь желанием узнать, какую же тайну мы оберегаем?
— Мне не хотелось бы напрашиваться.
— Любопытство твое будет удовлетворено нынче же ночью, когда мы завершим ритуал посвящения. Это произойдет еще до заутрени.
Задремавшего часового, сержанта ордена тамплиеров, разбудили крики и сильные удары в ворота, растревожившие птиц на стенах.
— Открывайте! Именем короля, открывайте!
— Кто здесь так кричит?
— Солдаты короля! Тотчас открывайте!
— Да знаете ли вы, в чьи ворота стучите?
— Конечно знаем! Не заставляйте меня терять терпение!
Сержант скрылся за стеной. Снова наступила тишина, нарушаемая лишь хлопаньем крыльев стрижей, которые никак не могли успокоиться.
В то время как снаружи солдаты Филиппа Четвертого нетерпеливо дожидались ответа и каждая минута казалась им вечностью, внутреннее пространство крепости наполнилось суматохой и беготней, потому что Жака де Моле в его келье
Парижский командор приказал отыскать магистра, а на время его отсутствия принял на себя руководство всеми действиями и поднялся на стену в сопровождении отряда вооруженных братьев. В считаные секунды бойницы были заняты рыцарями, сержантами и прислужниками. Все они пристально наблюдали за тем, что происходило по ту сторону рва. Изумлению тамплиеров не было предела, когда они увидели, что перед воротами собралось никак не меньше двух сотен солдат.
— Что вам нужно в столь неурочный час?
— Именем короля, требую открыть ворота!
— У короля нет над нами власти! Тамплиеры держат ответ только перед Папой!
Офицер взмахнул пергаментом, зажатым в руке:
— Вот повеление Климента Пятого!
Над крепостной стеной пронесся изумленный ропот. Значит, слухи оказались верными! Как мог понтифик обойтись подобным образом с рыцарями, которые столько лет являлись главнейшей опорой христианства?!
— Что происходит? — спросил магистр, появившийся за спиной командора.
— Господин, убедитесь сами. Нас именем короля заставляют открыть ворота нашего дома. Кажется, эта солдатня располагает и дозволением Папы.
Жак де Моле выглянул со стены. Королевские солдаты собрались у ворот.
— Чье покровительство дозволяет вам нарушать покой этого дома?
— Поторапливайтесь! Во имя Филиппа, короля Франции!
— Как вы сказали?
— Король приказал арестовать всех рыцарей, находящихся в крепости Тампль, и конфисковать все их имущество.
— Это невозможно!
— Таково повеление его величества!
— У вас есть грамоты, которые могут подтвердить эти слова?
Офицер во второй раз помахал пергаментом. На стене воцарилось абсолютное молчание.
— Как вы поступите, мой господин? — спросил сквозь зубы парижский командор, сжимая рукоять меча.
Жак де Моле на миг заколебался. После объятий, которых монарх удостоил его накануне утром, ему было трудно поверить в происходящее. Он придавал мало значения слухам, носившимся по Парижу, хотя и принял некоторые меры, но они оказались правдивыми.
— Мы откроем ворота.
— Неужели мы не станем защищаться, господин? Эти стены могут выдержать длительную осаду, а тем временем…
— Боюсь, королевские солдаты подступили ко всем нашим командорствам. Иначе Филипп Четвертый не стал бы искать поддержки у Папы. Теперь самое важное — это выиграть время. Сейчас для нас имеет значение каждая минута. Пусть двое братьев отворят ворота, но не поднимают решетку! Пусть они попросят показать документы, чтобы удостовериться в их подлинности!