Красная звезда юга
Шрифт:
— «Портенос», да?
Майк нахмурился.
— Откуда вы узнали, что я аргентинец и именно из Буэнос-Айреса?
— Послушайте, малыш, — сказал Бишоп, — я же так давно болтаюсь по небу над банановыми, кофейными странами и пампасами, что мне не нужно туристической брошюры, чтобы ориентироваться.
По мере того, как они поднимались вверх, становилось холодней. Рубашка и брюки из полотна плохо держали тепло. Даже с поднятыми стеклами и включенным отоплением в машине было холодно. В какой-то момент,
— Кажется, за нами следят, — сказал он.
— Возможно, — невозмутимо ответил Майк.
Через несколько километров машина свернула на частную дорогу и остановилась перед домом, сильно освещенным и прилепившимся наподобие карниза у крутой горы. Бишоп знал лишь один такой дом, который принадлежал гватемальскому генералу, игравшему важную роль в политической жизни страны своими вхождениями и выходами из правительства, пока в один прекрасный день эта игра не закончилась справедливым возмездием.
Из темноты возник мужчина, его правая рука была опущена в карман толстого теплого пальто. Он открыл дверцу автомобиля со стороны Бишопа.
— Не слишком ли поздно, черт возьми! У тебя, что были неприятности с его доставкой?
Майк выскочил из машины.
— Нет. Он провел весь день в кустарнике в двухстах метрах от тюрьмы.
— Неплохо. Но если вспомнить о всех тех деньгах, которые мне пришлось заплатить Рейсу, то тот должен был подать нам его на серебряном блюде.
Бишоп увидел, как следовавшая за ними машина свернула на аллею и тоже остановилась перед домом. Затем он последовал за Майком в патио.
Внутри дом вполне отвечал его наружному виду. Гостиная, с ее открытыми балконами, была огромна. В ее глубине большая деревянная лестница вела на следующий этаж. С другой стороны, громадный каменный камин занимал целую стену. В камине пылал яркий огонь, а молодая женщина с черными волосами, одетая в вечернее, очень открытое платье без плечиков, грела руки перед огнем.
Ему показалось, что это Кончита. Потом молодая женщина повернулась и посмотрела на него. Нет, это была не Кончита, но тоже очень красивая.
Майк устремился к лестнице, не представляя Бишопа. По дороге он сказал:
— Вы познакомитесь со всеми сразу, когда приведете себя в порядок.
Он открыл дверь одной из комнат. На кровати лежали приготовленные для него вещи: белье, верхнее платье. Бишоп прикинул на глазок и решил, что все это будет ему в пору.
— Можно подумать, что меня ждали.
— Да, несколько недель, — сказал Майк. — К сожалению, мы вынуждены были ожидать дня вашей казни… Ванная комната находится здесь, — добавил он, открывая дверь.
Бишоп пустил горячую воду в ванну.
— Кого нужно будет повидать, когда оденусь?
—
Бишоп снял с себя тюремные одежды и погрузился в ванну. Уже шесть месяцев он не испытывал такого удовольствия. Он намылился и долго лежал в воде, потом закончил мытье и, наконец, расстался с ванной. Обнаружив на столике бритву, стал бриться, завершая операцию, которую проделал накануне.
Закончив свой туалет, посмотрел в зеркало. Шесть месяцев, проведенные в тюрьме, уничтожили его загар, он потерял несколько килограммов. Его лицо немного изменилось: появились морщины, в волосах светлые пряди. Но, за исключением этих изменений, он не потерял своей привлекательности.
Одежда, лежавшая на кровати, была новой и дорогой. Он обнаружил пару верховых сапог, зашнуровал их и спустился вниз.
Там было четверо мужчин: Майк, парень немного старше его, старик с седыми волосами, и небольшого роста элегантный мужчина, с черепом, гладким, как биллиардный шар.
Бишоп посмотрел на лица, поднятые к нему. Ему показалось, что все они родственники. Потом он сообразил, что сходство между ними вызвано одной причиной: они все боялись… И, вероятно, жили под этим страхом долгое время…
4. Предложение о бегстве на самолете
Бишоп продолжал спускаться по лестнице. Майк представил его обществу.
— Вы уже знаете Кончиту, а вот сеньорита Вальдер, — сказал он, указывая на молодую женщину.
Та пожала руку Бишопу.
— Я очень рада познакомиться с вами, сеньор Бишоп.
Майк продолжал представлять дальше:
— Вот Джеймс, мой брат…
Потом он добавил, что человек с белыми волосами — это дон Диего, а плешивый — сеньор Кредо. И добавил:
— Есть еще двое. Вы их увидите позже.
Молодая, темноволосая женщина и сеньор Кредо, единственные, кто пожали ему руку. Рука Кредо была вялой и потной.
— Значит, вы тот Джим Бишоп, знаменитый «пилото», которого вся пампа вознесла до облаков?
— Я не знаю, возносил ли меня кто-нибудь до облаков, — возразил Бишоп, — но, мне кажется, в последний раз я упал слишком уж низко. Спасибо за то, что вы вытащили меня оттуда.
— У нас было на это основание, — сухо возразил дон Диего.
Кредо с серебряного подноса взял бутылку скотча и налил шесть стаканов.
— Нам есть о чем поговорить, — сказал он, — но пока провозгласим тост за успех нашего предприятия.
Виски было хорошим. Понемногу потягивая его, Бишоп разглядывал лицо Кончиты. Косметика плохо скрывала следы слез. По какой-то причине она провела плохие четверть часа. Кредо продолжал: