Красно Солнышко 2

Авраменко Александр Михайлович

— Смотрю, ты на ту желтокожую запал, Алекс?

Тевтон пожал плечами:

— Скорее, она мне кое-кого напомнила, Дар.

— Мать твоего ребёнка?

— Как догадался?

Рыцарь ошарашенно взглянул на князя, губы тронула слабая улыбка:

— Да вот… Видел, как ты на неё смотришь. Влюблённые то иначе смотрят. А ты глядишь, и как будто что-то пытаешься вспомнить… Поначалу то я не понимал, потом сообразил. А сейчас — убедился.

— Жалко мне её. Слабенькая. Худенькая. Прочие то — куда крепче. А она чахнет. Сам ведь в

её шкуре был. Так что понимаю.

Дар неожиданно рассмеялся:

— Ну ты и сказал!

— Что такого?

Бывший храмовник даже обиделся.

— Извини. Девчонка куда крепче, чем тебе кажется. Поверь. Я специально попросил жрецов за ней посмотреть — есть в ней нечто, что держит. Не даёт сломаться. Такие, как она, могут согнуться. Но одолеть их — невозможно. Поверь. Льот моя из подобной породы. Оленька, супруга брата. Да много их среди нас. И сам ты из того же материала сделан. Поверь. Иначе не взял бы я тебя с собой.

Алекс расслабился:

— За то тебе век благодарен буду. За сына. За себя.

— Хватит. Смотрю, с матушкой его приёмной ты общего языка не нашёл?

Фон Гейер махнул рукой.

— Увы. Характерами не сошлись. Что она, что я — по натуре одиночки. Ни один под другого подстраиваться не будет. За Марка я ей, конечно, благодарен. Но и под её дудку плясать не стану.

Дар расплылся в улыбке:

— Быстро же ты славом стал. Уже и словечек наших нахватался.

— А то…

Оба рассмеялись. Искренне. От души. Потом князь вновь стал серьёзным:

— Как думаешь, что посол хочет?

— Время выиграть. Они армию сейчас собирают. А этого ряженого послали, по возможности нас задержать, и чего-нибудь разнюхать.

— Ого!

Дар бросил удивлённый взгляд на тевтона:

— А я думал, ты попроще… Надо будет тебя, пожалуй, кое-куда отправить… Но это, как вернёмся… Выиграем войну?

Тевтон усмехнулся:

— Без сомнения. Хочешь, я тебе одну вещь скажу?

Дар заинтересовался:

— Ну-ка, давай, выскажись…

— Если пленников отпускать — мало, кто захочет уйти. Большинство пожелает остаться. Ну, разве что своих близких известят, что живы. Да и то постараются их сюда перетащить.

— Почему так решил?

— Ты высоко. Тебе не видно. А я то пониже. Иногда даже приходится их на работы сопровождать, да охранять. Словом, вижу я, что так, как мы кормим, и как к ним относимся, они о подобном и мечтать не могли. Для иных наш плен просто сказка. И труд не тяжёлый. И отдых. Но самое главное — еда. Они ведь, почитай, не все, естественно, но большинство, так в жизни никогда не ели.

— Ничего себе…

— А про выходные дни и не слыхивали вовсе. Знаешь, какие у них глаза были, когда на седьмой день их в лагере оставили?

Рыцарь рассмеялся, вспомнив, как карлики рыдали и прощались друг с другом, готовясь к смерти, когда вместо того, чтобы вести их на работу, людей оставили за оградой. Желтокожие решили, что их будут казнить. И лишь раздача

еды успокоила их немного — зачем переводить пищу на будущих мертвецов? Потом привыкли, правда… Это он и пояснил князю. У Дара даже расширились глаза от удивления:

— Ничего себе… Это какие же тут порядки, а? Вообще, чудовищные…

— Да если подумать, мало чем их правители от людоедов отличаются. Разве что друг дружку не жрут.

Князя передёрнуло:

— Скажешь, тоже. Но за мысли — спасибо. Есть над чем подумать. Послов я завтра отправлю восвояси. Пускай возвращаются. Нечего им тут болтаться.

— Верно придумано. Лучше бы им вернуться…

Вылез из воды, обтёр тело чистым сухим полотенцем, потянулся, разминая косточки:

— Эх, хорошо…

Дар последовал его примеру. Действительно, пора уже и отдохнуть. День то морально тяжёлый выдался. Едва мозги себе не свернул, пытаясь сообразить, что желтокожим надо… Тоже вытерся, натянул одежду, присел, чтобы одеть сапоги, и тут…

Глава 26

…Алекс едва успел уклониться — короткое лезвие с шипением прошло над головой, едва не врезавшись в макушку. Один из наглухо затянутых в серые одежды неизвестных врагов попытался ударить его мечом.

— Ах ты, зараза!

Тресь! Отпрыгнул от по прежнему размахивающего мечом карлика, поскольку никем иным неизвестный, закутанный с ног до головы в мокрые одежды так, что даже не было видно лица, быть не мог, подхватил сапоги. Краем глаза увидел, как мелькают в воздухе подошвы вражьей обуви. Против князя выскочили двое, и один из них уже получил кулаком в ухо… Покрепче сжал голенища в руке. Чужак вновь замахнулся клинком, вторая рука скользнула к поясу, но… Оба сапога, запущенные со всей силы, врезались ему в грудь. Противник странно хрюкнул, и вдруг сложился — готов, а фон Гейер одним прыжком оказался позади крутящего непонятное оружие вроде маленьких кос на цепочке желтокожего, прыгающего возле Дара, и… Только шея хрустнула, когда он ударил карлика по макушке. Голова послушно подалась, уходя в плечи. Что-то хлюпнуло. Всё? Осмотрелся — больше никого… Князь бросил взгляд на распростёртые тела неизвестных, ухмыльнулся:

— Быстро мы их.

— Да ну…

Алекс махнул рукой.

— Хоть бы башкой своей подумали — куда им против нас? Дохляки.

— Не совсем дохляки. Твой то ещё дышит, кажется.

Присел, коснулся груди, отдёрнул руку. Удивлённо посмотрел вновь на тело, затем кое-как содрал с головы лежащего капюшон, из-под которого рассыпались длинные волосы.

— Девка?!

Фон Гейер присел рядом, ну, точно. Девица. Дар вздохнул, перевёл взгляд на оставшихся двух. У одного голова была вывернута под настолько неестественным углом, что сразу становилось понятно — мертвец. А второй… Ну, если считать, что макушка, находящаяся на одно уровне с плечами, признак нормального функционирования организма, то он тоже…