«Красное и коричневое» и другие пьесы
Шрифт:
Т р а у б е (ему хочется крикнуть). Я смогу сделать для тебя все, что угодно.
Адель ушла.
Адель, ты слышишь?
Затемнение.
Свет загорается. В камере — Д и м и т р о в.
Входит А д е л
Д и м и т р о в. Чем я обязан, фрейлейн, вашему вниманию?
А д е л ь. Готовлю реферат на тему «Психология заключенного и методы определения причины преступления».
Д и м и т р о в. Великолепная тема! И какие же методы вы намерены применить в отношении меня?
А д е л ь. Смеетесь? Вы и на процессе все время иронизировали.
Д и м и т р о в. Вы были на процессе? Значит, у вас уже есть достаточное представление о психологии политических преступников.
А д е л ь. Господин Димитров, я запрещаю вам так разговаривать со мной.
Д и м и т р о в. Фрейлейн Рихтгофен, можно мне задать вам несколько вопросов? Скажите, пожалуйста, у вас есть родители?
А д е л ь. Есть.
Д и м и т р о в. А они знают, какую профессию вы избрали?
А д е л ь. Господин Димитров, мои родители — немецкие рабочие, и они знают, что сейчас мы стоим на пороге будущего Германии.
Д и м и т р о в. Говорите, знают? Откуда же?
А д е л ь. Это знает каждый немец.
Д и м и т р о в. А ваши родители знают, что в тюрьмах Германии и прямо на улицах каждый день убивают немецких рабочих?
А д е л ь. Каждому — свое. Каждому — по заслугам, господин Димитров.
Д и м и т р о в. По-вашему, получается, фрейлейн Рихтгофен, что некоторые люди уже при рождении обречены на смерть?
А д е л ь. Нет, но они могут заслужить ее.
Д и м и т р о в. Вы тоже?
А д е л ь. А почему бы и нет? Если я предам Германию, меня казнят.
Д и м и т р о в. Вот мы и подошли к вашей теме. Чтобы найти зерно вашего реферата, вам необходимо прежде всего уяснить для себя: кто и против кого совершает предательство.
А д е л ь. Вы, конечно, не читали книгу «Вопросы и ответы национал-социалиста» Иозефа Геббельса?
Д и м и т р о в. Фрейлейн Рихтгофен, вы молодая и красивая девушка. Вы любите кого-нибудь?
А д е л ь. Почему вы уходите от ответа? Вопрос вам не нравится?
Д и м и т р о в. Я отвечал на разные вопросы. Чаще на те, которые мне не нравились. А этот просто испугал меня.
А д е л ь. Опять иронизируете? За иронией вы скрываете свое бессилие, господин Димитров.
Д и м и т р о в. Неправда, фрейлейн Рихтгофен. Мне кажется, вы девушка умная и когда-нибудь поймете правду, доберетесь до истины.
А д е л ь. Истина уже найдена, господин Димитров, и уже воплощена в действиях. Выйдите на улицы немецких городов, и вы увидите тысячи, миллионы молодых людей, думающих так же, как я.
Д и
А д е л ь. Этого я не могу сказать. Не знаю.
Д и м и т р о в. Здесь не только вы, никто ничего не знает.
А д е л ь. Ошибаетесь. Фюрер знает, и этого достаточно.
Д и м и т р о в. Насколько я понял, вы готовитесь к политической карьере, точнее — к полицейской. Следовательно, не только фюрер, но и вы должны знать.
А д е л ь. Вы никогда не поймете немецкую молодежь. Ту молодежь, которая поднялась на борьбу за новый мир. Выйдите на улицу, и вы, может быть, услышите биение этого молодого сердца в дроби барабанов, в песнях, в пылающих кострах, на которых сгорает плесень, накопившаяся за многие века и именуемая культурой… Ничего до нас не было, господин Димитров, запомните это! Ничего!
Д и м и т р о в. А после вас будет что-нибудь?
А д е л ь. Не беспокойтесь о будущем Германии, господин иностранец. За нашу новую Германию сейчас отдают свои жизни ее лучшие сыны.
Д и м и т р о в. Такие, как ваш Хорст Вессель?
А д е л ь. Да. Именно такие, как он.
Д и м и т р о в. Фрейлейн Адель, Хорст Вессель был сводником, его убил один из соперников в доме проститутки…
А д е л ь. Я запрещаю вам, иностранцу…
Д и м и т р о в. Ну вот, вы снова запрещаете.
А д е л ь. Хорст Вессель — символ нашей борьбы. Его имя свято для немецкой молодежи.
Д и м и т р о в. Да-да, конечно, он оказался в доме той женщины, чтобы спасти ее душу.
А д е л ь. Вот видите! Вы, оказывается, отлично все знаете, а говорите гадости. Вам, иностранцам, никогда не понять нас, молодых немцев. Ваш процесс окончен, господин Димитров. Вы уже ушли в прошлое.
Д и м и т р о в. Мы все когда-нибудь уйдем в прошлое. Кстати, и вы тоже. Потеряют подвижность суставы, появятся морщины, сердце станет биться с перебоями, память ослабеет. Это естественно. Но память человечества всегда будет оставаться молодой и светлой. Человечество ничего не забудет. И ваши фюреры когда-нибудь ответят не только за таких, как я, но и за вас, за вашу искалеченную молодость.
А д е л ь. Я вам запрещаю так говорить!
Д и м и т р о в. Это не в вашей власти, фрейлейн Рихтгофен. Правде рот не заткнете.
А д е л ь. Мы заткнем рот вам! (Направляясь к двери.) Вам не удастся поколебать моей веры! Не удастся потому, что я твердо верю. Верю в будущее Германии. (Хлопает дверью.)
Д и м и т р о в. Фрейлейн Рихтгофен, вы забыли свой реферат!
Затемнение.
На просцениуме — Ч т е ц в к о р и ч н е в о м.