Красное колесо. Узел III. Март Семнадцатого. Том 2
Шрифт:
Тут и Данилову просветило: действительно! Манифест Николая скреплён Фредериксом, а Михаила – никем. Неряшливость, неумелость – или тут какой-то смысл?… Очень стал осторожничать Эверт… Однако и будить Рузского не мог Данилов взять на себя. Пусть у Эверта Манифест и полежит.
Хотя, например, все волнения в Балтийском флоте и Ставка, и штаб Северного фронта объясняли именно задержкой первого Манифеста: если бы сразу его объявили – никаких бы волнений и не было.
И с Северного – Манифесты потекли. И Ставка предполагала, что всё течёт нормально. Досылала запрос: сообщить, как будет принято объявление
Но тут Болдырев досмотрелся и принёс Данилову: в приказе №1 Николая Николаевича была фраза: «витязи земли русской! – знаю, как много готовы вы отдать на благо России и престола…», – но какой же к чертям теперь престол, если мы передаём отречение Михаила?
Действительно, получалась несуразность. И Манифест Михаила и приказ Николая Николаевича просто помечены одним и тем же 3 марта, а часы не ставятся, – и вот поплывут недоумения по всем войскам.
Болдырев предлагал: сократить «и престола», оставить только «благо России». Но Данилов и вообще был служака, и к Николаю Николаевичу у него оставалось старое почтение совместной службы, – как это сократить Верховного Главнокомандующего? мы не имеем права. В тот момент, когда великий князь писал, – престол ещё был.
Будить Рузского? Опять же нельзя. Стал звонить Лукомскому: может быть, приказ великого князя пока задержать до выяснения? Верховный сам исправит? Лукомский тоже стал в тупик: задерживать не имеем права, а может быть так истолковать – что и отречение Михаила сошло к нам с высоты престола? – Нет! будут везде тяжёлые недоразумения, кто поймёт эти тонкости? Тогда, предложил Лукомский, пустить приказ Верховного заметно раньше Манифеста? – Но это уже упущено, мы спешили передать Манифесты. – И правильно.
Неразрешимо. И будить Рузского нельзя. И Алексеев – не согласен ничего сокращать и требовал приказ Верховного тоже рассылать.
Нет, на Северном решили подождать. Конец ночи и рассветные часы ничего не решают, приказ Верховного держали. Наконец вдвоём, Данилов с Болдыревым, решились будить главкосева.
В комнате была полутьма: уже снаружи дневной свет, но шторы. Рузский проснулся болезненно, даже со стоном. И с упрёком. Выслушал.
– Чушь какая…
Ну конечно анахронизм. Ну конечно «и престола» уже оскорбительно драло ухо фальшью.
Пока они ему объясняли – Данилов сев у кровати, Болдырев стоя за ним, а счастливый сон непоправимо ускользнул. Но вытянув ноги под одеялом, уже тому был рад Рузский, что не надо ему подниматься, одеваться, не надо к телеграфу идти. В 63 года закачают… Бумагу он и посмотреть не взял у Данилова, он оценивал со слуха, присмежа глаза.
Анахронизм… Не только в этом «престоле», но в самом Николае Николаевиче, вздутом в качестве Верховного. Позавчера вокруг отречения столько было борьбы, что Рузский не решился возразить сразу в этом. А на самом деле это было беспомощное, жалкое движение вспять. Делали великий исторический шаг – и тут же трусливо виляли.
Вот и каркала ворона – «и престола», – а сыр падал. Поразительно неисправимый старый дурак, как можно настолько не чувствовать времени? Конечно никакой «престол» в приказ идти не может. Можно было и самим догадаться, не будить.
Так ведь – и Алексеев!… О старательный
Нет, только единством с новым правительством и держимся мы теперь.
411'' (газетное)
МАНИФЕСТ НИКОЛАЯ II
ОТРЕЧЕНИЕ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА
ПОДРОБНОСТИ ОТРЕЧЕНИЯ
– Что же мне делать? – тихо спросил Царь.
– Отречься от престола, – ответил представитель Временного Правительства.
Царю тут же был дан для подписи заготовленный заранее акт отречения, и Царь подписал его.
РАДИОТЕЛЕГРАММА ЗА ГРАНИЦУ. Всем, всем, всем. – С целью предупреждения полной анархии… В короткий срок при единодушном настроении всей армии в пользу переворота… Удалось вступить в сношение с Советом Рабочих Депутатов. Рабочее население Петрограда проявило политическое благоразумие и в ночь на 2 марта сговорилось с Временным Комитетом Думы… Попытки послать против столицы воинские части кончились полнейшей неудачей, так как посылаемые войска немедленно переходили на сторону Государственной Думы… Послы английский, французский и итальянский признали народное правительство, спасшее страну…
Энтузиазм населения по поводу совершающегося даёт полную уверенность в громадном увеличении силы национального сопротивления… для достижения решительной победы над врагом.
… Министерство образовалось! – со вздохом облегчения узнала Россия. Имена этих людей известны всем. Прав Павел Николаевич Милюков, говоря… В новом правительстве с радостью видим А.Ф. Керенского. Это – подлинный генерал-прокурор от народа!…
Каждый из нас должен теперь забыть всё и отдаться всецело счастью родины.
Торгово-промышленная Москва с чувством живейшей радости… Имена вошедших в правительство общественных деятелей дают твёрдую уверенность… правильный ход жизни, нарушенный преступными действиями старой власти…
… Всякий, кто будет противодействовать декларации Временного правительства, должен понять, что действия его ведут к гибели России. Теперь только изменники и люди, не любящие России, борются с новой властью.
РОДИНА ВОСКРЕСАЕТ… О, великий народ! Пришёл миг – и ты восстал, великий, могучий и прекрасный. Восстал как гигант – и цепи оказались паутиной. Что бы теперь ни произошло – мы уже утешены, этот миг заплатил нам за всё.
… Семья Романовых – род деспотов и дегенератов. Мы должны смести этот мусор до основания…
… Наивные люди боятся, что с устранением монархии может поколебаться государственное единство России. Но именно свободные политические учреждения укрепят русское государственное единство. Новое правительство возникло не самозванно: на нём почиет воля народа.
ЗА ВЕЛИКОКНЯЖЕСКИМИ КУЛИСАМИ… Теперь можно приподнять завесу над этим углом русской жизни…