Красное на черном
Шрифт:
Гуров стоял возле веранды под мелким дождиком и курил, хмуро наблюдая за семейными разборками Крячко. С появлением Тихомирова компания расстроилась. Пока его не было, сидели отлично. А как появился, так сразу же все очарование вечера испарилось. Словно сглазили.
– Вот что, – решительно произнес Лев, поднимаясь по ступенькам на веранду. – Где пепельница? А, вот она.
Наталья вопросительно посмотрела в его сторону. Стас возился с пустыми бутылками.
– Вот что, – повторил Гуров, затушив окурок. – Маше все равно нездоровится. А у вас тут дела. Оставайтесь. А мы поедем домой. Если
Крячко переглянулись.
– Да ну, фигня какая-то, – неуверенно протянул Стас. – Да ладно тебе, Лев Иваныч. Переночуем, а завтра вместе отправимся…
– Я серьезно, – сказал Гуров. – Тебе надо с чем-то здесь помочь?
– Да нет, – растерялся Стас. – Но как-то неожиданно все. Это ты из-за погоды, что ли? У вас дома тоже окна нараспашку? Да не будет никакого шторма, перестаньте вы.
Но Гуров все же решил ехать. Он подошел к Крячко, хлопнул его по плечу.
– Потом объясню. Соберите нам мусор, мы по пути на свалку заедем.
– Да перестань, Лев, – понизил голос Стас. – Ну куда тебя несет? Что не так?
– На такси доберемся, – поставил точку Гуров и быстрым шагом направился в дом.
Маша сидела на кровати, прикрыв один глаз от боли, и терла висок.
– Я все слышала, – сказала она. – Спасибо, Лёва.
– Не за что. До дома дотерпишь? Или все же лучше здесь остаться?
Маша покачала головой:
– Домой. Только домой. Это мигрень. Дня на два выпаду из жизни.
– Может быть, на даче найдется обезболивающее? – на всякий случай поинтересовался Гуров.
– Только просроченный аспирин. Это не помощь, а пытка.
– Вызову такси, – сказал он. – Потерпи, скоро будем дома.
Он вернулся на веранду и прикрыл входную дверь.
Такси подкатило прямо к калитке и остановилось на том же месте, где несколько часов назад стоял, ожидая хозяина, черный «Мерседес». Стас к этому моменту уже успел оттаять.
– Ночь будет тихой. Вот увидишь, – пробормотал он, вручая Гурову ключи от дома. – Это все Наташка, ты же ее знаешь. Если ей в голову что-то стукнет, то все. Финита. Но вы нормально доедете. Доберетесь быстро, дороги сейчас пустые.
– У меня как-то мигрень случилась во время свадебного путешествия, – вспомнила Наталья. – Вообще ничего не хотелось. Позвоните, как будете дома, ладно?
– Непременно, – пообещал Гуров и приобнял Наталью за плечи. – Балкон ваш закроем, не переживайте.
– Спасибо.
Гуров и сам понимал, как-то неловко вышло. И, честно говоря, если бы не внезапный приступ мигрени у жены, он бы остался. Посидели бы еще, а потом, когда женщины пошли бы спать, то он бы непременно попытался разузнать у Стаса что-нибудь о Тихомирове.
Такси неслось по ночной Москве. Маша, сжавшись в комок, спряталась в дальнем углу заднего сиденья. Гуров взял ее за руку и подумал о том, что завтра всем им станет легче. Это просто вино. Чертово вино, которое навязал им драматург Данилов.
Дверь на балкон в квартире Крячко оказалась закрытой. Но гроза позже все-таки накрыла Москву. Сначала в четыре часа утра на спящий город обрушился ураган, а потом начался ливень, под звуки которого сыщик Лев Гуров наконец-то
Глава 2
Гуров еще не успел открыть дверь своего кабинета, но уже понял, что у него гости. До слуха донесся знакомый голос. Гуров взялся за дверную ручку, потянул на себя дверь и ступил на порог.
В кабинете, который они делили на двоих с Крячко, располагалось два письменных стола. Стас сидел на краю своего, а вот на месте Льва Ивановича расположился Игорь Федорович Гойда, и именно его Гуров всегда был рад видеть.
Следователь Гойда трудился в другом ведомстве. Работал в прокуратуре, а после упразднения должности следователя в данном ведомстве он перешел в Следственный комитет, но старые связи не растерял и предпочитал работать с проверенной командой. Что раньше, что сейчас следователи и оперативники по сути своей занимались одним и тем же, разве что с той разницей, что первые в основном разрабатывали стратегии, а опера претворяли их в жизнь. Но далеко не каждый следователь мирно попивал кофеек, в то время как его помощники выходили на «охоту». Игорь Гойда был одним из тех следаков, которые не только командовали операми, но и прислушивались к мнению разыскников. Работая с Гуровым, он не раз убеждался в том, насколько тот умен и проницателен, и предоставлял ему полную свободу действий, одновременно держа руку на пульсе. Вместе со Стасом Крячко эти трое были неплохой командой, они сошлись характерами и уважали мнение друг друга.
– А вот и он, – пропел Гуров, подходя к своему столу. – Какими ветрами?
Гойда привстал и протянул Гурову руку.
– Рад видеть, Лев Иваныч. Как сам?
– Задай мне этот вопрос в конце недели, – усмехнулся Гуров. – Кто же тебе честно ответит на него в понедельник? Смеешься, что ли?
Он взглянул на Стаса, потом перевел взгляд на электрический чайник, стоящий на подоконнике.
– Горячий, – кивнул Крячко. – Но вот Игорь Федорович от кофе отказался. Похоже, что растворимый не пьет.
– А ты ему предлагал? – посмотрел Гуров на Гойду.
– А я по умолчанию, – рассмеялся тот. – Нет, серьезно, не хочется. Спасибо.
Гуров снял куртку, встряхнул ее и небрежно повесил на спинку стула. Пол тут же покрылся мокрыми пятнами.
– Дождь стал еще сильнее? Плохо, – вздохнул Гойда. – Я сегодня своим ходом. Сюда знакомый подбросил, ему что-то надо было сделать тут у вас. Но обратно предложил добраться самому, потому что ждать меня у него не было времени.
Лев достал из шкафа кружку, бросил туда чайный пакетик и глазами указал Гойде на чайник. Тот отрицательно покачал головой.
– Стас, а шеф на месте? – спросил Гуров, осторожно наливая кипяток в кружку.
– Вера сказала, что сегодня его не будет, – ответил Крячко. – На диспансеризацию уехал.
– Ничего страшного, позвоню ему позже, – сказал на это Гойда, уступая Гурову место за столом. – Или вы ему сами доложите.
– О чем?
Гуров сел на стул и обнял ладонями чашку. На улице вторые сутки шел дождь, температура воздуха ощутимо упала, и погода больше напоминала ноябрьскую, а не мягкую сентябрьскую прохладу, и Гуров, добираясь от метро до Петровки своим ходом, даже успел замерзнуть.