Красное на красном
Шрифт:
Юноша, выронив повод, схватил себя за горло — не помогло, его стошнило тут же. Моро, не замедлив воспользоваться обстоятельствами, перескочил через труп и исчез в кустах. Ричард вытащил платок, кое-как утерся и уткнулся лицом в шею Соны. Кобыла дрожала, но вырваться и ускакать не пыталась. Немного успокоившись, Дикон глянул вперед. Моро исчез, убитый, разумеется, нет. Ричард отбросил в сторону безнадежно испорченный платок, торопливо сорвал с ближайшего куста пару листков и сунул в рот. Листья оказались безумно горькими, но это было хорошо, только б никто не догадался, что с ним случилось. Сона волновалась, ей хотелось оказаться подальше
Кусты кончились, впереди лежала ложбинка, хорошая ложбинка у родника, только вода в нем будет долго пахнуть кровью. Ричард с ужасом уставился на мертвецов, чьи ноги были на берегу, а головы в воде. Нет худа без добра, не вытошни его в кустах, это случилось бы здесь.
— Окделл! — Окрик Ворона оторвал Дика от созерцания трупов. Маршал был в седле — Моро отыскал хозяина без посторонней помощи.
3
Все было очень просто. «Барсы» делали вид, что их около трех десятков человек, а их было в двадцать раз больше. Они хотели выманить из лагеря талигойский отряд и захватить его врасплох, и выманили, но, увлекшись охотой за Феншо, не заметили идущих следом адуанов и собаку. Вечером измотанный напрасной погоней Оскар устроился на ночлег, Клаус и Лово отправились за подмогой, а Жан остался караулить.
Рокэ ударил бириссцам в спину, когда те меньше всего этого ждали. Резня вышла стремительной и безжалостной — горцы потеряли убитыми больше пяти сотен, и шестьдесят три «барса» угодили в плен. Не ушел никто. Это подтверждали нос Лово и число привязанных по ту сторону лощины лошадей.
У талигойцев погибли тридцать два человека, сорок девять были ранены, четверо, скорее всего, смертельно, тяжело, но это была победа, пусть небольшая, но убедительная. Кэналлийцы и таможенники сияли, как только что отчеканенные монеты, а вот людям Феншо было не до шуток. Пойти за шерстью, а вернуться стрижеными — это ли не позор?!
Юноша оглянулся на Оскара, генерал с вызывающим видом стоял среди своих гвардейцев. Потерпи он поражение, ему и то было бы легче, а так… Они даже ничего не поняли. Когда началась перестрелка, гвардейцы Феншо преспокойно спали, не ведая, что их часовые перерезаны, а их самих от позорной смерти или плена отделяет несколько минут.
Странное дело, Дик не дрался, на его долю выпало самое простое — лошади, но юноше казалось, что он еще никогда так не уставал. Кругом кричали, суетились, докладывали, и все это сливалось в надоедливый, утомительный сон с открытыми глазами.
Совесть требовала подъехать к Оскару и что-то ему сказать, но сначала нужно было спросить у Рокэ, нет ли каких-нибудь приказаний, а сил не было. Ричард тупо сидел на спине Соны, переводя взгляд с восторженных рож адуанов и кэналлийцев на смущенные лица опозорившихся вояк. Где-то рядом были пленные, но рассматривать легендарных «барсов» юношу не тянуло. Он хотел одного — упасть и уснуть, но это было невозможно.
Из сумерек вынырнул маркиз Дьегаррон, что-то сказал Рокэ, Дик даже не понял, на талиг или по-кэналлийски. Голова генерала была обмотана шейным платком, сквозь набрякшую материю сочилась кровь. Рокэ выслушал, кивнул и тронул поводья. Моро взмахнул хвостом и повернул в сторону ручья, Сона самочинно пошла рядом.
— Вы неважно выглядите, юноша, — холодно
Дик растерянно кивнул, сонная одурь затягивала, как болото, и еще отчего-то было очень холодно. Арамона наверняка ворует предназначенные унарам дрова, а стены аббатства высасывают тепло и вместе с ним жизнь…
Они все принадлежат Лаик, им не вырваться, незачем и пытаться. «Загон» не отпускает даже после смерти, сейчас Ричард Окделл возьмет свечу и займет свое место в бесконечной процессии, он не будет первым и не будет последним.
Звонит колокол, пора идти. Неужели отец не оглянется? Как холодно…
— Господин Первый маршал…
Оскар?! Что он здесь делает? Дик с трудом разлепил глаза. Лаик исчез, это был сон, он просто уснул в седле. Они возвращаются с ночной вылазки. Бириссцы разбиты, а Феншо что-то хочет сказать Ворону.
— Монсеньор, — молодой генерал был страшно бледен, — я прошу вас уделить мне минуту. Я желаю объясниться.
— Нет, — покачал головой Рокэ, — вы будете объясняться не со мной, а с Создателем, если, разумеется, он захочет вас выслушать. Когда мы вернемся в лагерь, вы получите полчаса на завещание и личные письма, затем вами займется Его Преосвященство, после чего вы будете расстреляны.
Оскар не сказал ни слова, лишь отдал честь, повернул коня и исчез.
— Эр Рокэ! — От волнения Ричард забыл и о том, что Алву следует называть монсеньором, и о том, что приказы Проэмперадора не обсуждаются. — Это несправедливо. За что?!
— За пренебрежение приказом, которое могло повлечь фатальные последствия, — соизволил пояснить Ворон, — думаю, мы остановимся именно на этой формулировке.
— Но не повлекло же, — прошептал совершенно раздавленный Дик.
— Если б повлекло, расстрелять следовало меня.
Алва отвернулся. Разговор был окончен. По крайней мере силы продолжать у Дика не было, у него вообще не было сил ни на что. Сона продолжала идти рядом с Моро, светило солнце, впереди по желтеющей траве скользили, постепенно укорачиваясь, тени двух всадников. Где-то вдалеке текла Рассанна, а в лагере ждали их возвращения. Первый бой закончился победой, но что будет дальше? С Оскаром, с ранеными, с пленными, со всеми ними?
140
«Пятерка Мечей» — младший аркан Таро. Сила Пятерки Мечей направлена на разрушение, сметание с дороги всего, мешающего ее движению. Это ломка мировоззрения, перемена направления жизненного пути. П.К. — ненужные разрушения, жестокость, злоупотребление силой.
1
Епископ Бонифаций, всклокоченный и благоухающий, как питейная лавка, подплыл к Проэмперадору и обвиняюще поднял палец.
— Вы не разбудили меня, герцог, хоть я, смиренный, не раз говорил, что желаю узреть, как вразумляют забывших Создателя разбойников.
— К сожалению, Ваше Преосвященство, — невозмутимо сообщил Рокэ, — мы должны были передвигаться очень быстро и очень тихо. К тому же вы легли спать и, судя по тому, что я слышал, проходя мимо вашей палатки, спали весьма крепко.