Красное смещение
Шрифт:
Затем они должны будут держать вокруг подземного прохода круговую оборону, пока не переправят все припасы в город.
Если на них нажмут слишком сильно, пусть уходят в Китеж, проход за собой им придется завалить, чтобы татары его не использовали, но с помощью артиллерии мы после возвращения сумеем прорубить в татарской осаде коридор и вернем их обратно.
— Они останутся в Китеже. Здесь только добровольцы, они знают, что, если Китеж сдадут, татары пойдут дальше на север и доберутся до их домов.
Больше никто не поднимал вопрос об отстранении
— О Шагаре что-нибудь известно? — После рассказа о новом похищении Брониславы Васлав старался не затрагивать этой болезненной для Глеба темы. Несмотря на кажущуюся внешнюю грубость, князь обладал удивительно тонким чутьем.
Глеб покачал головой.
— Последний раз его видели вместе с хозяйкой, думаю, и сейчас он где-нибудь недалеко от нее.
Они легли спать в трофейном шатре, укрывшись толстыми шерстяными попонами. От жаровни тянуло едким угаром, Васлав храпел так, что стенки шатра слегка вздрагивали, и Глеб долго не мог уснуть.
Он думал о Брониславе, о своей несостоявшейся любви, о разрушенном татарами крае и о черной тени Манфрейма, накрывшем своим плащом не только эту страну…
И еще он пытался представить, какие новые возможности удастся извлечь из предстоящей встречи с Фрустом. Не верилось ему, что он простой торговец.
Слишком серьезные силы сошлись в нервном узле целой эпохи, которую представлял собой Китеж, и теперь каждая из них старалась повернуть в свою сторону колесо событий…
Утром небольшая кавалькада покинула лагерь. Конвой сопровождал их только до тропы, ведущей в глубину Оленьей топи. По требованию Фруста на этой встрече не должно было быть посторонних.
«Не слишком ли много требований», — с раздражением подумал Глеб, незаметно для себя пришпоривая лошадь и вырываясь вперед. Очень скоро ему пришлось вернуться обратно. Тропа сузилась, и теперь они должны были продвигаться медленно и осторожно, чтобы не провалиться в скрытые под тонкой наледью топи. Вперед выехал Васлав, хорошо знающий эти места.
Неожиданно справа от них, тяжело захлопав крыльями, в воздух поднялась большая птица. Она показалась Глебу такой огромной, что он не сразу поверил собственным глазам. Однако Васлав среагировал мгновенно. Тетива на его луке звонко щелкнула, и птица, перевернувшись в воздухе, грузно шлепнулась в болото, метрах в десяти от них. Только теперь Глеб узнал знакомого лишь по картинкам глухаря.
— Будет неплохой ужин, если сумеем его достать, — заметил Крушинский. Действительно, сойти с тропы в этом месте не представлялось возможным. Спешившись, они не смогли сделать в сторону ни одного шага. В конце концов Крушинский, самый легкий из них, обвязался веревкой и ползком направился к глухарю. Он достал его, но при этом по пояс провалился в ледяную трясину. Пришлось делать незапланированный привал, разжигать костер и сушить одежду. Однако добыча того стоила,
Теперь же у них появилось несколько килограммов свежего мяса.
Каждый раз, удаляясь от города, Глеб удивлялся богатству дикой природы этого, еще не изуродованного цивилизацией мира. В прозрачных реках плескались ильмени. Иногда совсем близко от отряда, не обращая на человека ни малейшего внимания, проходили лоси. На лесных полянах, усыпанных ярко-алой брусникой, тут и там виднелись шляпы подосиновиков, а длинные плети клюквы, увешанные крупной, с орех, ягодой, путались под ногами лошадей.
Охотники добывали в местных лесах соболей, куниц и песцов. Медосборщики привозили в город на продажу целые подводы янтарных сотов. Не зря этот край привлекал завистливых чужеземцев.
Продвигались медленно, и к вечеру стало ясно — к назначенному сроку они не успеют достичь закрытого со всех сторон топкими болотами Оленьего острова, где была назначена встреча.
Крушинскому пришлось связываться с Фрустом и переносить время. Закончив переговоры, он спрятал рацию и недовольно поморщился.
— Фруст говорит, мы должны поторопиться, дальнейшие задержки опасны. Манфреймовские шпионы на базе развили бурную деятельность, пытаясь выяснить, что происходит. О том, что ты покинул Китеж, им уже известно.
Лошади не желали идти быстрее в этом топком болоте. Тропа то и дело исчезала, им приходилось спешиваться и вешками прощупывать путь через трясину.
Вечер долго не наступал, хотя солнце уже скрылось за горизонтом и вся западная сторона неба окрасилась в алый цвет.
— Сейчас мы представляем собой довольно легкую добычу. Неплохое место для новой засады, — проворчал Глеб, в сотый раз осматривая местность впереди отряда.
— Ну, нападающим здесь тоже не развернуться, — возразил Крушинский.
— У десантников есть реактивные ранцы для ведения боя на любой местности, а мы как на ладони, нельзя даже свернуть в сторону, чтобы укрыться.
Впереди над болотом возвышался небольшой остров, поросший высокими соснами. Эти деревья не росли на болотистой почве, и они надеялись засветло добраться до места, где можно разбить палатки и избавиться от чувства беспомощности, которое Глеб испытывал, то и дело проваливаясь по колено в жидкую грязь. Лошадей теперь все время приходилось вести на поводу.
До острова оставалось не более сотни метров, когда позади них в трясине что-то жутко ухнуло и раздался шлепок, словно по грязи кто-то хлопнул гигантской ладонью.
Все трое резко остановились и развернулись, доставая оружие.
Но болото казалось пустынным — лишь наметанный глаз Крушинского разобрал метрах в двадцати позади них какой-то странный зеленый холмик, не больше человеческого роста.
— Этой штуки здесь раньше не было… — проговорил Крушинский, устанавливая на прицеле лазера дистанцию ближнего боя.