Красное Зеркало. Легенда вулкана
Шрифт:
– И вот эти висячие города с садами – тоже дело техники? – перебил я.
– Естественно, – кивнул он. – Общая научная мысль к этому пока не подошла, но она уже недалеко. Изменения массы за счет электромагнитных колебаний создают нестандартные эффекты гравитации… В общем, это не так интересно, а к тому же и труднообъяснимо…
– Да, физика – это не мой конек, – согласился я.
– Так вот, – продолжил он, как-то досадливо закряхтев. – Гид из меня не самый удачный, но… Мы сейчас с тобой находимся на глубине примерно десять километров от уровня Марса…
– Так
– Да, на нем, родимом. – Он усмехнулся в бороду, которая была сейчас подровнена, вымыта и причесана. – Более того – ты удивишься, когда узнаешь, где именно…
– Мне не очень хочется знать, где находится самый секретный объект в Солнечной системе, – хмыкнул я. – Здоровее буду.
– Мы находимся на дне кратера Эллада, – безжалостно продолжил он.
– Вы собираетесь меня убить или оставить здесь на всю жизнь? – Я даже сам удивился, с каким равнодушием спросил это. Только легкий холодок пробежал волной по телу.
– Вот не зря тебя назвали Странным, – вновь усмехнулся он.
– А, понял. – Я поднял палец вверх. – Вы сотрете мою память, инсталлировав в нее ложные воспоминания о том, как я взорвал секретную базу на Большой Горе и женился на спасенной мною девушке… Хороший конец – это все, что нужно в данном случае…
– Ну, во-первых, – он слегка нахмурился, – решать свою судьбу ты будешь самостоятельно, а во-вторых, жениться на спасенной тобою девушке тебе никто запрещать не станет.
– Интересно, – я кивнул, сделав сосредоточенное лицо, – а почему вашего «Дома», как ты его называешь, никто не нашел до сих пор?
– Кратер Эллада, как тебе известно, немногим уступает Олимпу в размерах, – ответил он, – разве что в вертикальном. К тому же мы позаботились, чтобы спуститься на его дно было делом куда менее реальным, нежели добраться до Мертвой Горы на Олимпе. Посуди сам: мертвая безжизненная впадина – кому она нужна? Аномалий в кратере столько, что ближайшие поселения далеко от его края, строить ближе жилье просто опасно. Площадь кратера огромна – четыре тысячи километров в диаметре, сам знаешь. А потом начинается: вновь аномалии, ядовитые газы, мощные электромагнитные и пси-излучения, микроволновые барьеры, квантовые исказители пространственно-временного континуума и много еще чего… Да и сообщения с поверхностью у нас минимальные – все через Олимп…
– Значит, вот что имел в виду Владимир Кожевников, говоря о рае на Марсе, – задумчиво произнес я. – И произнося свою сакраментальную фразу: «Вышел Пантеон на балкон, а оказался в подвале он». Почему вы не помогли ему, не спасли?
– Он сам виноват, – вздохнул Отшельник. – Завяз в этих интригах и мистификациях… Перемудрил с идеей про «Посейдона», загнал себя в угол – хотел приехать сюда победителем на белом коне. А ведь мог бы просто взять жену и прилететь… По сути, Дому ничто не грозило…
– А если бы ренегаты последовали за ним или взяли бы его в заложники? – Я удивился.
– Понимаешь, – он как-то странно вздохнул, то ли с грустью, то ли устало, – ты же видел карантинную зону своими глазами?
– Но
– Ты видишь тут хоть одного из перечисленных тобою? – Он лукаво улыбнулся. – Да, Крис попал сюда вместе с вами, ну и что? Ни одно из его хитроумных нейроустройств не прошло через портал: они же чужеродны его организму и не прописаны в его молекуле ДНК…
– Так, значит, окончательная проверка «санитарной зоны» – обязательная смерть и последующее восстановление? Лучше и не придумать… Хитро…
– Конечно. – Он кивнул. – Портал по молекуле переносит тело и энергию человека на расстояние и собирает его в единое целое согласно схеме, сохраняя и энергетическую оболочку…
– Поэтому Джей тоже… – начал было я.
– Так, – он поднял вверх руку с трубкой, – ты опять забегаешь вперед… Чтобы что-то тебе объяснить, надо рассказывать постепенно… Да еще вкратце…
– Я готов, – вздохнул я.
– Надеюсь. – Он усмехнулся в бороду, и мне показалось, что в своих видениях я видел эту усмешку сотни раз. – Итак… Вселенная очень многообразна…
– Ни фига себе вкратце! – вырвалось у меня.
Он сухо кашлянул. Рядом с ним из земли, поросшей свежей зеленой травой, выросла блестящая лакированная кафедра, до ужаса напоминающая мне ореховое бюро, но я решил уже не обращать ни на что внимания. Я просто начал привыкать к подобному.
– Итак, – он прокашлялся, – начинаем… Хильд!
Я обернулся.
Из парка клиники выходили люди в больничных пижамах с разноцветными флажками в руках. Их шествие возглавляла давешняя медсестра в белом халате и с соломенными волосами. В руках она несла табличку с надписью «69 %».
Люди, вышедшие, словно по команде, из аллей прибольничного парка, были одеты в серо-голубую больничную одежду.
Я вдруг впервые покосился на свое туловище и заметил, что одет так же.
Грянула музыка… На фоне панорамы заката это выглядело как-то особенно нелепо.
Звуки напоминали какой-то гротескный марш…
– …Назад, в Калифорнию… – выкрикивал бодрый голос…
Из-под края обрыва медленно поднялась ярко-белая крыша и желтый корпус школьного автобуса с логотипом «General Motors».
Он чуть сдвинулся вбок, колеса уперлись в поросший травой край воздушного острова и просели на рессорах. Корпус качнулся. На борту автобуса была аляпистая надпись «Веселые Проказники» [92] . Раздался глухой лязг двери, а из установленных на крыше динамиков вырвался звук искаженного средними частотами бодрого голоса:
92
Название неформальной субкультурной коммуны, существовавшей в период с 1960 по 1970 год в Соединенных Штатах Америки. Коммуна оказала существенное влияние на популяризацию ЛСД и спровоцировала психоделическую (также называемую «кислотной») революцию. Вдохновитель движения – Кен Кизи.