Красное золото
Шрифт:
— Я не знаю, эта… следил кто за мной, не следил… Я так, на всякий случай, ну, как в кино показывают. Так что «хвоста» за мной точно не было.
Трясущимися руками Сергей держал налитый до краев стакан и водка мелкими злыми рывками выплескивалась на его мятые брюки. Миша, нервно барабаня пальцами по подоконнику, хмыкнул неопределенно и покрутил головой:
— «Хвоста»… Шпион хренов… Скажи лучше, что думаешь: кто его так… Он же твой друг. Был… Если и не знаешь, идеи-то наверняка должны были появиться?
Лелек был задумчив. Болек был растерян. Я был испуган. А Миша был зол, чертовски зол. Не на Сергея, разумеется, вовсе нет, а на всю эту ситуацию, которая
— А что тут думать, и так все понятно. У него должок был, сроки поджимали, вот он и хотел эта… договориться, чтобы, значит, вернуть по возвращении. Он вчера утром созванивался с кем-то, договаривался вечером встретиться, а я у него в это время был, мы покупки по списку сверяли — я все и слышал… Вот, блин, и забил Игорек стрелку… — Сергей вдруг жадно приник к наполовину расплескавшемуся стакану, залпом опрокинул в себя его содержимое и продолжил без паузы: — В общем, то, что его так ножом, это, значит, пытали. Что-то, значит, вызнать хотели. И я так мыслю, эта… про нашу экспедицию, туда-ее-растуда… Ну не о чем же больше было, не о чем!
— Вот черт, — нервно сказал Михаил, — он же мой адрес знает… знал. Мог сказать этим…
Миша не стал уточнять, кому именно «этим», и без уточнений было понятно, что нашу тайну узнали посторонние, причем такие посторонние, которые ни перед чем не остановятся, чтобы узнать больше информации и, в перспективе, обойтись без наших услуг. И без нас. Во вполне однозначном смысле. Непонятно было только, что нам всем теперь делать.
— Не знает… не знал он твой адрес, — возразил более-менее пришедший в себя после щедрой водочной анестезии Сергей. — Мы к тебе всего три раза приезжали, так все три раза я за рулем был, а он — пассажиром, да еще эта… поддавши. У него вообще зрительная память ни к черту. Он, знаешь, несколько лет подряд в Пекин мотался по два раза в месяц, а этой зимой заблудился, представляешь? Стоит, глазами хлопает и не может понять, куда это его завезли. А отель — через дорогу…
Сергей рассказывал о погибшем друге, как о живом, не привык еще к страшной мысли, слишком мало прошло времени, поэтому руки его перестали мелко дрожать и он даже улыбнулся. И вдруг опять вспомнил, что говорит о покойнике — лицо его плачуще скривилось и Сергей громко хлюпнул носом.
— Так что, если он что-то и мог сказать про твою квартиру, так это только то, что она где-то в нашем городе находится. Я уже думал об этом, потому и ехал к тебе так, чтобы эта… «хвоста» не притащить.
— Ну, может ты и прав… И то, знали бы адрес — уже здесь были бы. Еще вчера.
— Были бы. А раз нет их, значит ни фига они не знают… А вот его адрес знают точно, — после непродолжительного перерыва добавил Серега и ткнул пустым стаканом в мою сторону.
Если бы я в этот момент не сидел на табуретке, наверняка рухнул бы на грязный линолеум, потому что мышцы вдруг стали мягкими и все тело перестало слушаться сигналов головного мозга. Впрочем, полупарализованный испугом мозг никаких таких особых импульсов и не передавал. Страшно было до одури. А Сергей повернулся всем корпусом ко мне и добавил, поясняя:
— Игорь к тебе на своих колесах ездил. И адрес твой у него в записной книжке
Возникший где-то в районе желудка холодок растекся по всему телу. Я продолжал неподвижно восседать посреди кухни, не зная, что сказать, да и нужно ли сейчас что-то говорить, лишь теребил судорожно пуговицу на рубашке.
— Что же теперь делать? — как-то даже жалобно спросил Болек, а Миша, пожевав верхнюю губу, ответил:
— Дела — дрянь, конечно. Но из любой безвыходной ситуации существует как минимум два выхода: плохой и еще хуже… — он помолчал немного, закуривая очередную сигарету и что-то формулируя в голове. — Вариант второй, тот, что похуже: мы отказываемся от экспедиции и остаемся дома, мол, знать ничего не знаем… А с Игорем знакомы?… С кем? Ах, с Игорем! Нет, ну что вы, как вы могли подумать… хотя нет, постойте: это не тот, с кем мы в детском саду на соседних горшках сидели?… Только ведь все эти глупости для ментов бы, может, и сгодились, а вот для братвы… Итог однозначный: нас всех вычислят и закончим мы, как Игорь… — Миша глубоко затянулся и выбросил окурок в окно, а Лелек выругался и громко вдохнул-выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Лелек, дружище, помолчи минутку, знаю, что ты хочешь сказать… Вариант первый: мы все же идем в тайгу. Только не через четыре дня, а немедленно, потому что за четыре дня с нами обязательно приключится что-нибудь очень нехорошее. Итог непредсказуем: найдем мы это золото или нет — мы знать не можем, да и бандюки про нас не забудут, конечно. Но если сейчас смыться, появляется шанс… Ты ведь это хотел сказать?
Лелек утвердительно мотнул бородой.
— Я только хочу предложить, раз уж мы драпаем немедленно, не разбегаться по домам. Все, чего нам не хватает, мы и по дороге купить можем… Кстати, все согласны, что из города надо бежать как можно скорее?
Если кто-то из нас и испытывал сомнения, он никак этого не проявил. И правильно. Человеку свойственно смываться от реальной опасности. Инстинкты! Я, например, согласен был бежать уже сейчас, даже не дожидаясь других. Это ведь только в мечтах да перед глупыми девицами мы все смелые, как Зорро, а припечет…
— Ты прав, разбегаться нам сейчас не резон. Да и незачем: Сергею дома появляться нельзя, это безусловно, его-то там точно пасти будут, а у вас вся экипировка уже здесь, — Болек и Лелек утвердительно кивнули и Миша посмотрел на меня. — Ростислав… А что у тебя дома имеется из такого, без чего мы не можем обойтись?
Мишин вопрос прервал поток моих трусливых мыслишек.
— Дома? — тупо переспросил я, с трудом возвращаясь в реальный мир, и начал перечислять: — Вещи… Рюкзак, продукты, носки, свитер… что еще?… а! Спальник!
— Не то! — оборвал меня Михаил, — это все ерунда, это и в Рудске купить можно. Важное что-то дома есть? Ну, карты, схемы, записи из архива — где это все?
— Дома…
— Придется ехать к тебе. Сейчас же. Эти бумажки никто не должен найти, — резко сказал или, вернее, приказал Миша и, гулко задев плечом дверной косяк, пошел в прихожую, откуда тут же донесся шум переобуваемой обуви и звон ключей. Я продолжал сидеть, бессмысленно таращась на покрытый трещинками кафель над мойкой.
— Да быстрее ты, не торчи там истуканом, как шлюха под памятником Фадееву! А вы все, пока мы не вернемся, сидите тихо. Никому не открывать и к телефону не подходить. Если мы будем звонить — дадим два гудка, а потом наберем по новой, тогда возьмете трубку. Лелек — за старшего. И смотрите, чтобы Серега много не пил, он нам скоро в транспортабельном виде понадобится.