Красноречивое молчание

Браун Сандра

Отогнув ворот рубашки, чтобы было удобнее, он опускался все ниже, и Лаури невольно вытянула шею, давая ему больше простора для деятельности. Наконец Дрейк поднял голову и пристально взглянул на нее.

— Похоже, будить вас уже вошло у меня в привычку, — заметил он. — Должен сказать, однако, что выглядите вы просто потрясающе.

— Лгун! Я выгляжу ужасно. Со сна видок у меня, наверное, тот еще!

— Неправда! — вкрадчивым голосом произнес Дрейк. — Вы всегда выглядели божественно, даже в тот первый день, когда я вас увидел. Помните, вы еще стояли у

этого бутафорского столика страшно напуганная, но полная решимости постоять за себя.

Лаури рассмеялась:

— Вы тогда нагрубили… как ее… кажется, Луизе. Ведь так ее звали? — Дрейк кивнул. — Надо же догадаться, сказать женщине, что от нее несет пиццей с анчоусами!

— Да не было никогда такого! — возмущенно воскликнул Дрейк.

— Как это не было! Муррею даже пришлось… — Лаури замолчала, поняв, что он ее разыгрывает, и оба они расхохотались. — Не представляю, как можно целоваться с тем, кого не выносишь, и так, чтобы зрители при этом умилялись: ах, как они любят друг друга.

— Ну, это очень легко, — улыбнулся Дрейк. — Этому обучают уже на первом курсе актерского факультета.

— Правда? — не поверила Лаури.

— Ну да! — хвастливо проговорил Дрейк. — Ну-ка, сядьте на минутку.

Лаури села к нему лицом.

— Итак, приступим, — профессорским тоном начал Дрейк. — Первый поцелуй, с которого обычно начинают, этакий небрежный, легкий, таким рассеянный муж обычно одаривает свою жену. Вот так. — И Дрейк чмокнул в воздухе губами где-то в районе ее виска. — Или вот так. — И он, легонько коснувшись губами ее щеки, поспешно отвернулся. — Можно вложить в этот поцелуй немного больше чувства, если он предназначен для какой-нибудь незамужней тетушки, которая нежданно-негаданно заявилась к вам в гости, или для близкого друга семьи.

— Вы это серьезно? — сухо спросила Лаури.

— Абсолютно. Мы даже сдавали по поцелуям экзамен.

— Экзамен по поцелуям?! — поразилась Лаури.

— Ага. И я получил отлично! — похвастался Дрейк и радостно улыбнулся, блеснув из-под усов зубами.

— Не сомневаюсь.

— Ну что, продолжим урок? — нетерпеливо спросил он.

Лаури кивнула.

— Так вот. Есть еще один вид поцелуя. Поспешный и грубый. Он обычно продиктован каким-то сильным чувством — страхом, гневом, отчаянием. Выполняется он вот так.

Дрейк, как клещами, вцепился в ее руку и, рывком притянув к себе, впился в ее губы. Лаури и ахнуть не успела, как он уже оттолкнул ее от себя.

— Поняли, где тут собака зарыта? Губы должны быть плотно сжаты, — менторским тоном произнес он.

— Хоть за это спасибо, — пробормотала Лаури, осторожно коснувшись пальцем саднивших губ.

— Но самый важный поцелуй, конечно, это поцелуй любовников, — ровным голосом продолжал Дрейк. — Чтобы как следует его отработать, обычно репетируют очень долго. Он должен выполняться убедительно, так, чтобы зрители поверили. Обычно актер обнимает свою партнершу вот так. — Дрейк крепко обнял ее. — Потом губами касается ее губ, так, чтобы у публики не создалось впечатление, что ее дурачат. Потом актер…

Дрейк

не смог закончить фразу — губы его прижались к губам Лаури. Та, всецело отдавшись этой игре, обвила его руками.

Однако продолжать поцелуй Дрейк не стал.

Подняв голову, он пристально взглянул на Лаури зелеными глазами.

— Существует еще один поцелуй. Он называется недвусмысленным, — хрипло проговорил он. — Вот он-то интересный. Давайте попробуем.

С этими словами Дрейк опрокинул ее на одеяло, а сам лег сверху. Кончиком языка коснулся он уголков ее губ, потом нижней губы и, наконец, проник в сладкую влажность ее рта. Лаури с жаром ответила. Наконец, задыхаясь, они отпрянули друг от друга.

— Вы, оказывается, не только были отличным учеником, но и стали прекрасным преподавателем, — нетвердым голосом проговорила она.

— Только с одаренными ученицами, — усмехнулся он.

Играя серебристо-каштановыми прядями его волос, Лаури ревниво спросила:

— И много было таких?

— С тысячу наберется. — Он провел пальцем по ее губам — у Лаури перехватило дыхание — и продолжал. — Когда Сьюзен стала брать уроки актерского мастерства…

Палец замер. Имя так и повисло в воздухе, невидимое, но оттого не менее весомое. В зеленых глазах, только что таких ласковых и нежных, появились холодные льдинки. Несколько секунд они лежали, чувствуя, как нарастает напряжение. Первым пошевелился Дрейк.

— Может, вернемся домой? — предложил он, отодвигаясь от Лаури подальше.

Она лишь кивнула. Ответить была не в силах — в горле застрял горячий комок.

Молча собрали вещи. Лаури казалось, что свет померк. Сьюзен… Вечно эта Сьюзен!

Они направились к дому по дорожке, усыпанной яркой осенней листвой. Дрейк попытался завязать разговор, но, почувствовав тщетность своих попыток, замолчал. Поняв, видимо, что Лаури не до разговоров.

Подойдя к дому, они увидели рядом с «Мерседесом» и машиной, которую взяли напрокат родители Лаури, незнакомый небольшой фургон.

— Кто это к нам пожаловал? — спросил Дрейк, подходя к входной двери.

— Не знаю, — отозвалась Лаури. — Во всяком случае, не Бетти.

Дрейк распахнул дверь и пропустил ее вперед. Лаури вошла в дом и зажмурилась, ослепленная вспышками невесть откуда взявшихся кинокамер. Ошеломленная, она испуганно попятилась и инстинктивно прижалась к Дрейку. Тот крепко обнял ее.

— Какого черта! — воскликнул он. Последовала еще одна вспышка.

— Ну, пока хватит, сынок, — послышался голос Эндрю. — Дайте им хотя бы войти в дом.

Наконец, когда ярко-красные круги перед глазами сменились бледно-желтыми, Лаури с Дрейком разглядели незнакомого молодого человека с кинокамерой в руках. Одет он был в джинсы, кроссовки, куртку и спортивного покроя рубашку, с которыми как-то не вязался строгий темный галстук.

— Привет, мистер Слоун. Я Боб Скотт из «Скуп шит». Ну и удивили же вы нас!

Он восторженно затряс головой, его торчащие во все стороны космы заколыхались, и вся голова стала похожа на огромную лохматую губку.