Красные карлики
Шрифт:
Взгляды сканировали Форта и Джифаренге, пытаясь отгадать, сколько экю у них в карманах. Старатели богатенькие – добывают дорогие ископаемые, ценное дерево, смолы, плоды, пыльцу, щитовидные железы мортифер и жабий жир; даже подножный компост гилея стоит денег – его варят, пропускают через самогонный аппарат и тоннами вывозят на экспорт.
– Господину нужна комната? – наудачу подкатила огненно-рыжая девица. – Бассейн, массаж, элитное обслуживание…
– А сетевой вход с разъёмом типа 2BW?
– Что?.. – потерялась рыжая.
– То есть у вас его нет. Жаль.
– А
– Бинджи не принимаем. Иди в Штетл, – уходя, в досаде огрызнулась рыжая.
Ближе к центру города улицы становились шире, а бордельные вывески начали чередоваться с позитивной государственной рекламой. Правительство обязано пропагандировать те вечные ценности, что выше пояса. Поперёк улицы, привинченный к воздушному путепроводу, висел плакат-громада «КУПЕР-ПОРТ – МОЙ ГОРОД!» и групповой портрет – отдающий честь офицер с деревянной улыбкой, светлая мать с ребёнком, деловая бизнес-вумен, медсестра с аптечкой и гнусно осклабившийся очкарик с ноутбуком. Должно быть, это символизировало единство всех слоёв населения, но Форту до жути напомнило туанские щиты с призывами возродить традиционную «большую семью» из трёх жён и главного мужа с младшим муженьком. Единственный младенец на плакате ясно показывал: на ПМ так много угнетающего СО2, что даже крепыш-военнослужащий в состоянии осчастливить лишь одну из трёх; программист не в счёт – это тупиковая ветвь эволюции.
Навстречу появлялись новые лозунги:
«Забей свой кол – оснуй поселение!»
«Вместе под одной крышей!»
«Я горжусь Планетой Монстров!» Вместо бравого загорелого освоителя тут должна быть голова смеющегося лепидозавра…
«Сосу за пять центов» – реклама пылесоса.
«Настало время Планеты Монстров!»
«Искореним БЮРОКРАТИЗМ и ВЗЯТКИ!» – интересно, а этот плакат что рекламирует?..
«Берегись теплового удара».
«Надышишься наружным воздухом – станешь жертвой» – печальное пепельное лицо с глазами кролика и следами носового кровотечения. «Департамент социальной защиты и здравоохранения предупреждает – не забудь надеть респиратор».
«Солнце – это рак кожи».
«НЕСИ СПАСЕНИЕ. Мы не даём – мы возвращаем.
Купить билет благотворительной лотереи Фонда Милосердия – ТВОЙ ДОЛГ! Купи немедленно. Департамент социальной зашиты…»
«Охладись пивом. Вечная свежесть пива».
«ЛОКА ЛОКА ЛОКА ЛОКА ЛОКА» – побежала строка; экран выбросил красное, словно ошпаренное солнцем, лицо в ореоле толстых шевелящихся волос, с глазами изумлённой совы. Анимационная жаба-людоед хлебнула локи, и из глаз её посыпались искры бенгальского огня. «КАЙФ КАЙФ КАЙФ КАЙФ КАЙФ».
«Туанский генерал у вас на службе» – реклама туанских кондиционеров. На миг Форт представил великолепного Акиа официантом в здешней кафешке – и с негодованием отверг это видение. Не дождётесь, чтоб туанский аристократ позировал для рекламы. Наверняка изображение скачали по-пиратски из державного ТВ.
Наконец нашлась столовая с приемлемыми ценами. Профильный поднос, где были выдавлены углубления для трёх блюд и соуса, Джифаренге показался маловат, и он велел сложить свои десять порций салата в кастрюлю.
– Одно мясо… мне живот узлом стянуло! Нужны растения! А в гилее… листик съешь и околеешь!
Не насытившись, грузчик купил ещё кочан капусты, взял в лапу – целиком! – и хрустел им по дороге к «Френкель Статис». Его блаженная отрыжка слышалась по всей улице. Конечно, было много недовольных взглядов, но Форт воздержался от упрёков. Измождённому и отощавшему напарнику надо поправляться. И лечиться! Таблетки и мази, которые тот приобрёл в аптеке, врач не назначал – Джифаренге выбрал лекарства сам, вспоминая, чем выводили грибки знакомые бинджи.
У Френкеля их приняла молодая и очень строгая шатенка – причёска короткая, офисная, форменная блузка и юбка под цвет мебельной обивки, карие глаза внимательно-холодны. Форт давно не бывал во «Френкель Статис», и эта персона была ему незнакома. «Руна Ле Бург, старший страховой агент», – прочёл он на бейдже дамочки.
– Что вам угодно? – Её ничуть не смутил приход крепкого типа с местами заклеенным лицом, в компании раскрашенного мазью бинджи.
– Видите ли, нас интересует судьба наших страховых премий.
– Выражайтесь яснее, пожалуйста. Вы собираетесь изменить сроки выплаты накопленных взносов, свои завещательные распоряжения или что-то иное?
– Хотелось бы узнать – выплачены ли премии согласно завещаниям?
Руна Ле Бург чуть приподняла брови:
– Не понимаю вас. Перечисление страховых сумм по завещанию мы производим только после смерти клиента.
– Представьте, с нами приключилось именно это. Нас – меня и моего напарника – ошибочно сочли умершими. Мы потерпели воздушную катастрофу. Информация о смерти, я уверен, уже пришла к вам, и вы поступили точно по моему распоряжению. А я шестнадцать суток пробирался в город по гилею.
– Вот как?.. Почему вы не поставили нас в известность о том, что с вами произошло?
Страховщица коснулась неудобной темы. В принципе Форт мог вызвать помощь радаром, дождавшись прохождения над собой спутника связи и используя частотный коридор трэк-телефонов. Но он чётко представлял, что за этим последует. Либо спасатели передадут его координаты на ближайший обитаемый объект, где есть вездеходы – а это G-120; либо придётся до цента оплачивать своё спасение, выслушивая примерно следующее: «Вы были в безопасности на руднике – и вдруг ни с того ни с сего решили идти в город пешком; то есть сами создали опасную ситуацию, которую нам пришлось расхлёбывать». И Мийо будет им поддакивать.
– Была повреждена рация, – ответил Форт. Сказать «была недоступна» – значит, вызвать новые неприятные вопросы. До поры он не хотел рассказывать о том, что было на самом деле.
– Вам придётся доказывать это, – нехорошо намекнула страховщица. – Если «Френкель Статис» потерпел ущерб по вашей вине, то компания вправе предъявить вам иск. Назовитесь, я проверю ваши данные.
Результат, появившийся на экране, похоже, озадачил Руну Ле Бург. Пару раз она искоса взглянула на Фортэ и Джифаренге, явно в чём-то сомневаясь. Бинджи засопел от нетерпения.