Красные карлики
Шрифт:
– Фортупат Кермак и Сауль диль Айкерт?..
– В точности так, – охотно подтвердил Форт, ожидая, чем завершится приступ нерешительности у старшего агента. Руна Ле Бург умела выглядеть неприступной и ледяной, но чувства быстро ломали её холодную броню.
– Сожалею, но… вы не можете удостоверить свои личности. Юридически вы – неизвестные лица; я не могу передать вам сведения о состоянии дел клиентов «Френкель Статис».
«Это тебе мерещится, что ты не можешь», – с ехидцей подумал Форт, поводя радаром в поисках сервера страховой компании. Естественно, сервер
«Сауль диль Айкерт – полис FS-40820161 – страховая премия 50 000 Е – по завещательному распоряжению от 18 брюмера 208 года перечислена в Фонд Милосердия»
«Кермак, Фортунат – полис FS-40837963 – страховая премия 600 000 Е – по завещательному распоряжению от 18 брюмера 208 года перечислена в Фонд Милосердия».
Здесь и Форт озадачился не меньше Руны. Какое 18 брюмера? какой Фонд Милосердия?!.. не было этого!
Преодолев замешательство, он сказал:
– Могу доказать, что Фортунат Кермак – это я. Я артон…
– Это ничего не значит, – быстро среагировала Руна. – Артонов на планете много.
– …и когда я страховался у вас, агент решил, что я должен быть маркирован для опознания – ради всяких непредвиденных случаев. Я протестовал, поскольку клеймение людей противоречит Конституции. Дело решалось на уровне главы компании, и мы сошлись на том, что мне поставят временный номер, который можно удалить. Номер стоит у меня на правой ноге, точней – на опорном элементе «большеберцовая кость». Показать?
– В этом нет необходимости. Если каким-то образом узнать номер, написанный на кости Кермака, то его можно повторить.
– А я?! я тоже могу подтвердить! – разволновался Джифаренге. – У меня уникальная белковая формула! Все биндэйю уникальны, это каждый знает. У меня брали кусочек кожи, чтобы опознать!
– Возможно, брали, но не у нас, – сверилась Руна с экраном. – Нет отметки о заборе материала для идентификации.
– Я и не кричу, что у вас! Брали у нас, на ЛаБинде! Всем военнослужащим положено сдать по кусочку в банк данных. Но и так вам скажу – это я, Сауль диль Айкерт, Джифаренге! Я вам из Штетла сто свидетелей представлю!
– Мне ваших свидетелей не надо, – отвергла его предложение Руна. – Вы все придёте синие, на одно лицо, и половина без документов. Хотите расследование? Мы составим запрос на ЛаБинду, чтобы они выслали вашу протеинограмму, а вы здесь ляжете в клинику – причём в изолятор, с охраной и без права передачи, – сдадите кожу и будете ждать. Сличим, тогда и будем говорить предметно.
– Сколько лежать? – Джифаренге был сама готовность.
– Недели две. За ваш счёт. И вся переписка с ЛаБиндой – тоже.
Джифаренге издал звук, похожий на далёкий вой мортиферы.
– Поймите, госпожа Ле Бург, – ещё мягче заговорил Форт, – мы желаем восстановить свои документы и платить вашей компании взносы,
– Случай сложный. – После перепалки с Джифаренге Руна несколько успокоилась и вошла в первоначальный образ Снежной Королевы. – Я доложу о ваших претензиях Френкелю, и он решит, как нам с вами поступить. Зайдите или позвоните в офис… скажем, двадцать первого, после уик-энда. Возьмите визитку. Всего вам наилучшего. До свидания.
– Капитан, вы слышали?! – На улице Джифаренге размахался руками. – Мы все синие, все одинаковые! Это расизм! Она – расистка! Мелкая эйджинская сучка!
– Ты что-то сказал про расизм?.. – пробормотал нахмуренный Форт, глядя в уличное покрытие. Новые обстоятельства заставляли сильно призадуматься. Фонд… что за фокус?!..
– Ай? я прошу прощенья – ляпнул не подумавши! Но вы видели, как она нас дискриминирует? Меня за видовую принадлежность, а вас – за артона. Как будто вы убили самого себя и номерок переписали!..
– Нам надо понадёжней обосноваться в городе, – Форт поднял лицо. – Где такое место – Штетл?
– Штетл! там, где мы познакомились.
– Веди.
– Есть, капитан! уж там-то мы устроимся, как у мамаши в подмышке!
«Патрон, прошу Вас обратить внимание на то, что страховые премии названных лиц были завещаны Фонду Милосердия. Возможно, изучение данного случая поможет прояснить ситуацию с Фондом, которому наша компания уже передала по завещательным распоряжениям 79 премий на общую сумму около 2,5 млн. экю».
Руна перечитала своё письмо к Беру Френкелю. Как он среагирует? Вряд ли отмахнётся. В год «Френкель Статис» собирал взносами частных лиц и организаций до 40 миллионов экю и около трети сбора выплачивал в виде премий застрахованным и их наследникам. За время работы Руны у Френкеля Фонд оттягивал себе по завещаниям триста тысяч Е в месяц – и, что удивительно, свои премии Фонду жертвовали работники со средним доходом.
Сорок смертей за год на заводах, рудниках, на лесоповале и в карьерах – много это или мало? Руна разбросала между предприятиями все случаи выплат по смерти – пришлось от одной-двух до восьми-десяти на каждое. Порядок страхового бизнеса предписывал повысить суммы взносов для предприятий наибольшего риска и расследовать причины учащения смертей, чтобы – если найдутся нарушения правил техники безопасности и особых режимных требований по Планете Монстров – через суд оштрафовать администрацию и обязать её соблюдать ТБ и режим.
Вер тогда прочёл её докладную и поморщился:
– Руна, а вы возьмётесь совмещать должность старшего агента и страховое дознание? Я плачу вам 370 Е в неделю, прибавлю ещё триста плюс проездные. Покатаетесь по ПМ, поглядите на природу… и уволитесь.
– Почему вы так считаете?
– Выездные дознаватели служат недели три, а потом прощаются со мной.
– А причины они называют?
– Я не могу требовать от них объяснений. Просто им не нравится. Или находят контору, где больше платят. Попробуйте – узнаете, в чём тут причина, потом мне расскажете.