Красные карлики
Шрифт:
Правозащитники много хлопотали о судьбе жаб-людоедов, пытались прививать им демократию – но издали и умозрительно, путём петиций и прожектов, отправляемых по почте. Никто не стремился лично просвещать хэйранцев – жить на Хэйре жарко, сыро и противно. Поэтому родоплеменные и рабовладельческие общества сохранились там в неприкосновенности, а вдобавок дошлые хэйранцы (особенно в Джифаре) освоили технику кериленового уровня и, минуя колесо, порох и паровую машину, сразу перешли к воздушной подушке, газовым орудиям и К-реактору. Биндэйю подарили звёздному сообществу дикарскую цивилизацию с современным вооружением.
И
Руна в восьмой раз переделывала «жалобную бумагу» сестрицы Цанцукэ к директору Департамента соцзащиты и здравоохранения. Айхелете браковала варианты один за другим – тот недостаточно пафосный, этот умаляет её достоинства, и так далее. 110 Е за такой труд – маловато будет, но Цанцукэ настаивала, что контракт пока не выполнен. Ласковая краснокожая сестрёнка готова была ездить на Руне четверть года – всё за те же 110 Е. Кое-как это смягчалось подарками от Цанцукэ, но Руна не представляла, на что могут сгодиться горшочки со спорами хэйранских мхов и опалесцирующие маслянистые жидкости в бутылочках. Запах одного масла прельстил её, она чуть-чуть надушилась за ушами – и что? за ней, вылупив глаза, увязалась стая охристо-красных маленьких существ, цыкая и облизываясь языками, похожими на ремешки. О нет. они не приставали. Просто их было три дюжины, они шли хвостом и ждали её под каждой дверью. Устранить запах удалось, лишь оттершись ацетоном.
Цанцукэ требовала снабдить письмо толковым словарём: «Если чиновник глупый, он взглянет и поймёт». Рука строчила: «ТАХАГУЭТ – крылатый кровососущий паразит. ОРИЧ– нежить, злая нечистъ (отсюда международное ОРИЧИЛДРЕН– подросток-хулиган)…»
Письмо оборудовали нравственным эпиграфом:
«Блюдущих закон и справедливых судей осияет Матерь Родящая, а кривосудие и омрачённое пристрастие угодны оричам, которые ликуют и танцуют, открывая заседание, где главенствуют Лжа-Госпожа и Царь Ненасытный».
Жизненной правдой дышали строки отчёта об осмотре дома 66 по Анфур:
«Затем мы перешли к смрадным мусоропроводам. Странные, необычайные звуки доносились из них. Закраины перекидных коробов покрывала корка грязи и псиплоцитной плесени. Тут господин Яджуманъ, представляющий домовладельца лохматый яунджи, заявил, что нечего отворять короба, он сам знает, кто там живёт. Но мы сочли, что ради достоверности надо взглянуть, только не стали долбить, как обычно, палкой по трубе, а открыли тихонько. При этом никто никого не советовал для наглядности засунуть головой в трубу. Разъярённые многоножки – крупные, до полметра длиной – выглядывали оттуда и разевали челюсти».
«Несмотря на эффективный смыв нечистот, в отхожие места снизу по трубам проникают ползучие плесени, а также живые слизи и макроинфузории».
«Всеми присутствующими
Руна вспомнила, как исказился в лице господин Яджуманъ, когда Кайчеке и Бисайюге вежливо подталкивали его к мусоропроводу. Может, яунджи и не был во всём виноват, но если ты нанялся смотрителем дома, будь добр содержать его в порядке. А то взимать 17,5 Е в сутки он может, а купить отраву ему не на что. Сдают хлев, а цены – как в отеле-люкс!
Яджумань уже приходил, совал взятку, чтоб не составляла протокол, но Руна выгнала его, а когда он зашипел: «Пожалеешь… тебя встретят!» – пригрозила натравить лайгито. Яджуманя как сдуло.
Бер Френкель, вернулся и распевал у себя в кабинете. Четыре недели отпуска на райской Пасифиде кого угодно приведут в отличное настроение. Он даже экю за билет Фонда выложил без гримас. Интересно, удосужился ли Бер полистать дела, скопившиеся в его отсутствие? Руна положила справки по делу Кермака-Сауля на самый верх. Бер прочтёт их первыми. Если прочтёт.
– Руна? – заглянул Артон; над ним высунулась физиономия бинджи, заметно отъевшегося за минувшие десять суток. Теперь искатели своих потерянных имён выглядели цивильно, грибов на них не наблюдалось; можно запускать к Френкелю.
– Идёмте, – закрыв окно документа, Руна торопливо встала. – Самое время; в 13.30 у него заседание. Эй, а вы останьтесь!
– Как «останьтесь»? – обиделся бинджи. – Мне тоже надо!
– Вы хотите всё испортить?.. вот и стойте тут. Я лучше знаю, как и кого водить к начальству.
– Расизм, – прошептал Джифаренге, смиряясь.
– Да! да! – радостно восклицал Френкель в трэк. – Позаседаем, как обычно. Нет, локу я не пью, и ты это знаешь, Десью. Локу вычеркни. А что из мяса? свежее?.. прекрасно! Нет, эта жаба – не кошерная. В книге «Ваикра» строго сказано, что нельзя есть жабу из реки, если она не волосатая.
– Здравствуйте, мсье Френкель, – скромно сказал, входя, спортивно сложенный молодой мужчина в невзрачном комбезе цвета тины. – Кроме того, в «Ваикре» сказано: «Из всех пресмыкающихся, крылатых, ходящих на четырех ногах, только тех ешьте, у которых есть голени выше ног, чтобы скакать ими по земле».
– Прости, Десью, ко мне пришёл один книжник поговорить о мудрости, – откланялся Френкель и положил трэк. – Моё почтение. Я где-то видел вас. Они никак не успокоятся, всё хотят окормить меня лягушатиной. Ради бизнеса я вынужден участвовать в их кутежах, пить с уголовниками и лобызаться с негодяями. А что по этому поводу говорят книги?
– «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей», – без запинки процитировал визитёр. – Псалом Давида.
– Метко. А то место из «Ваикры»? прокомментируйте мне по-учёному.
– Полагаю, это о драконах. Они были съедобны и умели скакать. Ну и крылья – значит, летали.
– О саранче! это саранча.
– Саранча само собой. Там перечислены ещё солам, харгол и хагаб – драконы, должно быть.