Красные крылья костра

Белова Татьяна

По условию фестиваля обязательно отключились абсолютно все гаджеты, включая смартфоны. И взрослые образованные люди начали играть в Древнюю Русь. Во многих местах располагались мини-мастерские, где можно приобщиться к какому-либо ремеслу: гончарному, прядильному, плотницкому и даже ратному. Юс тоже взял меч, потрогал его остриё, взвесил, крутанул восьмёрку и с разочарованием поставил обратно. У женщин, вызвал интерес мастер-класс по переносу на коромысле вёдер, полных водой. Когда Лена взялась за это кошмарное устройство, Юстий отнял его у

неё и сам донёс до общей кухни два полных ведра.

— Не смей! — сказал он жёстко. — Иди лучше продавай своих кукол.

Лена, и правда, собираясь на фестиваль и вживаясь в образ, накрутила кукол по схемам из прошлого.

— Какие смешные, — улыбнулся Юстий, разглядывая пёстрых символичных куколок-бабёнок. — А почему у них нет лиц?

— Это обереги. Вот эта — на здоровье, эта — на богатство, а эта — на кучу здоровых детишек, — и Лена показала куколку, держащую в руках два свёртка. — А лица не рисуют, чтобы в них злой дух не вселился.

Под торговлю были выделены столы по периметру центральной площади импровизированного поселения. Лена нашла свободный, накрыла его льняной скатертью, разложила кукол в одном известном ей порядке и осмотрелась.

Жизнь кипела. Справа от неё женщина продавала глиняную посуду. На столе и земле пузатились всевозможные кружки, горшки, кринки, блюда. Самые дорогие, разрисованы незамысловатым узором, и сияют глазурованными боками. Среди посуды примостились разных форм свистульки. Они были очень симпатичные, но потребовалось включить ассоциации, чтобы понять, кого, же мастер изобразил.

Слева от Лены был разложен текстиль. Конечно, ткани изготовлены на современном оборудовании, но искусно выполненные мережки и вышивки, придавали салфеткам и скатертям фольклорный шарм.

Лена ещё успела заметить деревянную посуду и украшения, когда к ней стали подходить покупатели, и она, сначала стесняясь, а потом всё радостнее и смелее стала презентовать свой товар. Цены у неё были вполне приемлемые и торговля пошла.

Юстий наблюдал за женой и радовался за неё, а заодно и за себя.

— Никуда моя империя от нас не денется, — думал он. — Подождёт денёк. Зато вон сколько счастья! И надо, после поездки на Байкал, зачать ребёнка. Чтобы позитивная и продуктивная энергия Лены не выходила за наш круг.

И тут Юстий понял, что его дракон к чему-то прислушивается. Среди многообразных звуков фестиваля выделялся звон кузнечного молота. Где кузница — там живой огонь, а может ещё и немного магии. Юс помахал Лене рукой и пошёл на звук.

Кузня располагалась на высоком берегу реки. Под навесом был оборудован горн. Огонь в нём раздувался вручную мехами. Наковальня стояла прямо на земле. Этому времени не требуется прочность выкованных в такой кузне изделий, нужна их аутентичность, в подтверждение некоей исключительности всего происходящего, поэтому оборудования у кузнеца было минимум. Помимо горна и наковальни: молотки кузнечные ручные, клещи, тиски и чан с водой для охлаждения изделий.

Кузнец,

время от времени, оглядывая столпившихся зевак, ковал подкову.

— Эй, паря! Помочь не хочешь? — крикнул он Юстию.

Конечно, он хотел, и бесцеремонно раздвинув народ, вышел к наковальне.

— Поработай-ка мехами! — кузнец кивнул в сторону горна.

Юстий, скинув рубаху, взялся за ручки мехов и со всей силы нажал на них. Меха ухнули, и в печь, с гулом, рванул мощный поток воздуха. Огонь в горне и дракон, в голове Юса, рявкнули одновременно. Пламя рвануло из всех отверстий печи так, что кузнец, с испуганным выражением лица, отшатнулся.

— Ты, что? Е…ый? — не удержался он от крепкого словца. — Силу-то соизмеряй. Пожжёшь так меня.

Юс, же, обласканный огнём, стоял счастливый и улыбался.

— Точно, е…ый, — проворчал кузнец.

Юстий старался больше не злить мастера и с большим уважением обращался с инструментом. Кузнец, сменив гнев на милость, привлёк его к ковке и очень удивился, когда увидел, что парень — то в деле кумекает. Кузнец не знал, что в том мире у Юстия была собственная кузница, и ремесло кузнеца, для него родное.

В какой-то момент Юс почувствовал, что на него кто-то пристально смотрит. Он обернулся, нашёл взглядом Лену, но понял, что — это не она. Жена, впрочем, как и все женщины, стоящие вокруг кузни, смотрела на него восторженно. Взгляд же, мешающий Юсу, был пронизывающий жёсткий.

— Неужели маг?

Он сосредоточился на своих ощущениях, обнаружил нить, связывающую его с тем, кто на него смотрит и, не отпуская её, медленно повернулся.

Чуть в стороне от всех, стоял странно одетый мужчина. Лицо его было спрятано под занавесом из бус и верёвок. Мешковатая одежда, спадающая широкими складками, бессчётное количество украшений и высокая крючковатая палка, говорили о том, что это шаман.

— Спасибо тебе, мастер! — сказал Юстий кузнецу и низко поклонился.

— И тебе спасибо, мастер! — ответил кузнец, протягивая ему одну из выкованных подков. — Возьми на удачу. Нужна будет работа, приходи, — и они обменялись рукопожатием.

48 глава Ночь на Ивана Купалу

Юстий шёл к шаману и прощупывал пространство на наличие магии. Пространство было нейтрально, и только вокруг колдуна крутились редкие всполохи силы. Юс достал свою магию и приготовился защищаться.

Вероятно, шаман увидел изменение ауры вокруг Юстия. Он вздрогнул, передёрнул плечами, но не ушёл.

— Зачем ты здесь, сын Огня и Воздуха? — спросил колдун.

— Здесь моя любовь. Я пришёл к ней.

Шаман помолчал, потом, тряхнув головой, предложил:

— Сегодня будет камлание, приходи. Попросишь у богов помощи.

— У меня свой Бог, — ответил Юс. — И он един.

— Как знаешь, — шаман как будто огорчился. — Я для тебя разведу знатный костёр. Приходи на костёр.

— На костёр приду. Спасибо, колдун.