Красные маршалы
Шрифт:
Когда Московский Кремль поставил в игре на карту «мировой революции с востока», в взбаламученном тысячелетней междуусобицей Китае главным персонажем вынырнул Блюхер. Но тут неизвестный псевдоним перекрылся еще одним псевдонимом: вместо красного маршала Блюхера появился «генерал Га-Лин».
1924 год. Англия, во главе с министром иностранных дел лордом Керзоном, является самым опасным врагом Москвы. Ленин умер. Но Кремль хочет свалить опаснейшего врага, по рецепту Ленина, обходным путем, решив тихоокеанскую проблему в свете китайской революции, в пламени
Китай рычит. Шумит Кантон, столица Южного Китая, центр китайской революции. «Кантонским рычагом» ворочает коминтерн, чтоб тремя миллионами китайских рабочих привести в состояние революционного движенья всю страну, и вздрагивает первыми судорогами 450-миллионный «желтый» народ. Вот она, мечта Ленина, не с запада, так с востока зажечь мировую революцию!
К крупнейшему порту ведут водные пути Южного Китая; к причудливо разбросавшемуся по островам, в дельте реки Жемчужной, Кантону тяготеют все провинции Юга. Кантон сейчас необычен, это не Пекин, Шанхай, Тяньцзин, это — столица китайской революции.
Ни сетльмента, ни концессий, ни иностранцев; если кто-нибудь из иностранцев выйдет на улицу, ему кричат — «Янгуцзы!» («заморские черти!») и хохочут над ним. В лабиринте Кантона свободно появляются лишь немцы с повязкой «я — немец», да русские с красной звездой. Рычи, Китай! Город залит электричеством, корабли разукрашены. Людское море, сотни знамен, плакатов, фонари без конца, бои ракет в воздухе, мириады звезд и огненных колес летят в небо. Это начало новых «десяти дней», которые должны потрясти остатки еще но потрясенного мира.
Митинги, демонстрации с красными, синими и белыми флагами, стягами, с портретами Сун-Ят-Сена и Ленина. Московский рычаг сворачивает 450-миллионную страну, делая ее орудием борьбы против Америки и Европы, против всей европейской цивилизации. Птицами летает по Кантону небывалая литература — листовки, воззвания, — ее тучей гонит главный советник Национального Кантонского правительства, друг китайского президента Сун-Ят-Сена, представитель Москвы в Кантоне, «товарищ Кирилл», коммунист Грузенберг-Бородин.
В свое время Сун-Ят-Сен и «товарищ Кирилл» вместе голодали эмигрантами в Лондоне и Чикаго. Бородин хорошо знает теперешнего главу революционного Китая, но о нем очень плохого мнения. В 1927 году при обыске в советском посольстве в Пекине среди прочего материала был захвачен и опубликован своевременный отзыв Бородина в Кремль о президенте Китая: «Доктор Сун-Ят-Сен это много воображающий о себе простак. Он неспособен создать ничего самостоятельного, но очень горд своей пятичленной декларацией основ государства, которую он на две трети украл у Монтескье, а на одну у древних китайских философов».
Бородин подымает Китай по-своему, без Монтескье. Но в Кантоне он не один. При Национальном Правительстве южно-китайскую революционную армию, на штыки которой обопрется Сун-Ят-Сен, организует главный военный советник, московский «генерал Га-Лин». Га-Лин прибыл в Кантон с 300 отборных русских офицеров, аэропланами, орудиями, пулеметами, неограниченными военно-техническими возможностями, предоставленными Кантону
О, под рукой генерала Га-Лина Китай зарычит! Первая работа Блюхера в Кантоне — организация военно-революционной школы. У столицы, на реке Жемчужной, в тридцати минутах езды на моторной лодке — живописный остров Вампу. Здесь поместилась сыгравшая главную роль в организации армии и побед Кантонского правительства военная школа московского генерала, в просторечье называемая «школой Вампу».
16 июня 1924 года на торжественном открытии школы Вампу присутствовали все сочные фигуры китайской революции — президент Китайской республики, чуть схожий с Лениным, Сун-Ят-Сен с женой-революционеркой Сун-Цин-Лин; глава правительства и председатель военного совета «джентльмен китайской революции» и «самый красивый китаец», в прошлом террорист, Ван-Тин-Вей, которого, несмотря на революционность, любила последняя императрица Цыси; с ним члены совета — Тан-Ин-Кай, Чуй-Пей-Так, Ген-Гим, Си-Си-У и маленький, стройный, хрупкого телосложения, с блестящими хитрыми глазами, гибкий генерал Чан-Кай-Ши, начальник школы Вампу и главком армии, которого прочит Москва в военные вожди Китайской революции; тут и политбюро Гоминдана; все видные генералы Юга и советник Бородин с женой и по правую руку Сун-Ят-Сена, с штабом русских офицеров, самый почетный кантонский гость, атлетический, с руками боксера и спокойной улыбкой, организатор армии, московский маршал Га-Лин.
К кадетам школы Вампу Сун-Ят-Сен, окруженный помпезной свитой, обратился с страстной речью: «Сила солдата-революционера в сто раз больше силы простого солдата, — говорил президент Китая, — мы должны создать революционную боеспособную армию! Школа научит нас, как ее построить и как работать в интересах нашей партии. Некоторые наши профессора вышли из пекинских военных школ, другие из заграничных военно-учебных заведений. Они имеют большие знания, которые хотят передать вам. Вы должны внимательно слушать их и строго следовать их советам. Красная Армия в России создавалась не в один год, а в течение шести лет. Мы должны использовать опыт России и создать такую же сильную революционную армию. Лишь имея ее, наш народ станет могущественным и сильным!»
Речь похожего на Ленина Сун-Ят-Сена прерывалась криками:
— Хын-хоу! (Очень хорошо!)
И так же прерывалась речь председателя военного совета, красавца Ван-Тин-Вея, обратившегося к русским гостям:
— Когда я подготовлял в 1910 году покушение на китайского императора, говорил Ван-Тин-Вей, — я не умел изготовлять бомб и, несмотря на все расспросы, ни от кого не мог узнать этого секрета. Но в Японии я случайно встретил одного русского революционера, и он не только научил меня изготовлять бомбы, но и научил их метать!
— Хын-хоу! Хын-хоу!
Выступали члены Голирдана, генералы, Бородин, выступил и знаменитый будущий «желтый Бонапарт» генерал Чан-Кай-Ши. Не произносил речи только улыбающийся внимательными глазами, окруженный русскими военными Га-Лин. Но по церемониям, обращенным к нему, все понимали, что сейчас этот человек, по-китайски называемый «Щзя-лунь», здесь самый важный гость Москвы.
Не просты были кантонские задачи Блюхера; недаром ему приписывается фраза, сказанная после трех лет работы в китайской революции: