Красные нити
Шрифт:
Я закричала в страхе, глядя на внезапный порыв безумства юного Нифонта.
Парнишка рухнул на пол без чувств. Я было бросилась к нему, но его воспоминание внезапно осыпалось серебрящимися мерцающими осколками.
А мое тело неожиданно перестало меня слушаться. Руки, ноги, плечи, суставы и мышцы, все вдруг словно налилось тяжелым, вязким свинцом.
В следующим миг я резко провалилась куда-то назад. Я даже не успела закричать или испугаться, как снова очутилась посреди укрытой ночью безлюдной фермы, перед кошмарным
Портной… Точнее Нифонт, взрослый Нифонт, неподвижно лежал в снегу, и метель небрежно забрасывала его куртку щепотками снега.
Передо мной, в нескольких шагах, в кругу мерцающих стеклянных фонарей лежала связанная рада. Я ринулась к ней.
Малышка дрожа от холода и страха, с трепетной надеждой и просьбой в глазах глядела на меня.
— Сейчас, солнышко, сейчас, — я присела возле неё, взялась руками за кроваво-красные нити, что опутывали её тонкое, хрупкое тело.
Но разорвать их голыми руками не вышло. У меня не хватало сил. Но в бликах дрожащих фонарей, я увидела лежащие рядом мотки черных ниток, пуговицы и ножницы.
Меня передёрнуло с отвращением и ужасом, едва я вспомнила зашитые этими нитями губы убитых Портным девочек и пришиты на их сомкнутые глаза такие же пуговицы. Но я успела… В этот раз я у него не получилось.
Я разрезала ножницами опутывающие Раду нити.
— Ника… — тоненько пискнула Рада, когда я сняла повязку с её рта.
— Всё хорошо, — заверила я её, — иди ко мне.
Девочка содрогалась от холода, у неё заметно посинели губы, и она едва могла двигаться.
Ни секунды не размышляя, я расстегнула молнию своей куртки, сорвала её с себя, и завернула в неё малышку.
— Всё хорошо, солнышко, всё хорошо, — приговаривала я, понимая, что ничем хорошим для замерзшего ребенка сегодняшняя ночь закончится не может.
Сзади послышались шаги.
— Роджеровна… — никогда ещё Леркин голос не звучал так жалобно и слёзно.
Я оглянулась, и увидела сотрясающуюся в тихих рыданиях Логинову.
Её утешающе обнимал бледный, как лежащий вокруг снег, но все так же показательно невозмутимый Лёва Синицын.
— Роджеровна… — Лера судорожно всхлипнула. — Я… ты… Когда он… Когда он выстрелил… в тебя… и… вдруг…
Она замолчала, замотала головой. Слёзы блестели на её щеках. Логинова была сражена пережитым чувством страха, после выстрела Нифонта. Короткий миг всепоглощающего страха надломил её, и ранил глубоко внутри.
Я ощутила бесконечное жалостливое сочувствие бедной Лерке. И всё из-за меня. Я её в это втянула, я же заставила пережить невероятный ошеломительный, тяжелый шок.
Я и подумать не могла, что Лерка может ТАК испугаться за меня. И сейчас меня с пекущей болью жалило чувство вины.
— Прости меня, — попросила её.
Вместо ответа Логинова бросилась ко мне, и заключила нас с Радой в чувственные объятия.
— А-а… Лера… — простонала я, —
В порыве чувств, как негативных, так и положительных, у моей подруги не редко обнаруживались неожиданные силы.
— Прости, прости… — Логинова громко шмыгнула носом.
— Раду срочно нужно согреть, — поспешила сообщить я, и взяла закутанную в мою куртку девочку на руки.
— Конечно, — закивала головой Лерка, одновременно стирая слёзы с щёк.
Едва мы двинулись прочь, как я услышала хруст снега от чьих-то шагов. Я тут же обернулась, и увидела её. На мгновение у меня застыло дыхание и пульс. Я услышала судорожный вздох Лерки и всхлипывания Рады.
Нас четверых надвигалась неестественно высокая, худощавая женская фигура. Её темные густые волосы плавно и лениво развивались в воздухе. Извивающиеся локоны поднимались над её головой, и тянулись во все стороны.
Через грудь, в меня проникло тягостное, давящее на сердце и легкие чувство.
Рада тихо заплакала. Лерка ошарашенно выругалась. Даже Лёва настороженно прошептал: «Что это?..».
А это было одно из обличий самого настоящего зла. Я более, чем явственно ощущала сокрушающую душу и удавливающую любую волю мощную силу… или ауру. Не важно. Я чувствовала то уничтожающее влияние, которое оказывала, исходящая от этой фигуры сила.
Я выступила вперёд. Меня захлёстывал ужас, но я старательно сопротивлялась и глядела в лицо невероятно высокой женщины.
Но её лицо скрывала ночь и густые пряди волос.
Длинная, худая фигура нависла над нами.
— Лера! Лёва! Уходите! — не оборачиваясь бросила я.
— Роджеровна, ты!..
— Послушай меня! — слезно взмолилась я.
Я каждой частичкой своего тела и сознания остро чувствовала ужасающую опасность, в которой мы все оказались. Опасность, которой почти нельзя избежать. От которой нельзя скрыться. Во всяком случае всем…
— Уходите! — процедила я, не отводя взгляд от того места, где этой женщины должно быть лицо.
Она не торопилась. Она знала, что нам некуда бежать. Ветер раскинул полы её длинного чёрного пальто. Под ним она была в багровом платье. Когда свет фонарей на снегу коснулся её волос, я увидела, что её волосы тоже не черные, а темно-рыжие.
Та рыжеволосая женщина, из моего видения. Та, что отдавала приказы Нифонту…
— Как ты посмела, маленькая дрянь?!! — с ядовитой злостью в голосе, громко прошелестела женщина. — Как ты посмела прервать мой ритуал?!!
Я, наверное, хотела что-то сказать, но не смогла ничего ответить. И я не знала, что нам дальше делать.
— Мелкие ничтожества! — прошипела невероятно высокая дама. — Здесь вы и подохните за свою наглость!
Она вдруг резко, угрожающе дёрнулась вперёд. Протянула в нашу сторону две руки с длинными ногтями. Извивающиеся темно-рыжие локоны щупальцами рванулись в мою сторону.