Красные нити
Шрифт:
Такое происходит не каждый день. Чтобы один из богатейших людей страны сознался почти в двух десятках эпизодов тяжелейших преступлений!
Все гадают, что теперь будет с «МосИнвестом». Хотя, скорее всего, соперники и недоброжелатели этого банка зря рассчитывают на его крах. Потому, что «у руля» предприятия теперь встал сын Сильвестра, Орест Гольшанский. Он уже давно доказал, что является настоящим финансовым гением!
Но, тем не менее, Сильвестр Гольшанский признан виновным и в данный момент отправляется отбывать пожизненный срок не куда ни будь, а прямиком в жуткую
Остается открытым вопрос относительно исчезновения молодой любовница Сильвестра Гольшанского. До сих пор не найдено никаких следов двадцати двух летней Людмилы Елизаровой. Известно лишь, что Сильвестр, скорее всего, намеревался убить девушку. Есть слух, что из-за измены.
Да. Серийный убийца, который избежал поимки и ареста четыре года назад, попался, фактически, на бытовой любовной драме. Если конечно, такие, как Сильвестр Гольшанский способны любить!
Статья на первой полосе газеты «Русский корреспондент»
НОВОСТНОЙ ПОРТАЛ
«МОСКОВСКИЙ КУРЬЕР»
Среда, 13 января
ЕЛИЗАВЕТА ГОЛЬШАНСКАЯ: «МОЙ СЫН НЕВИНОВЕН…»
Сегодня утром шестидесяти трёхлетняя мать только, что осужденного Сильвестра Гольшанского во всеуслышание яростно заявила, что её сына путем угроз и шантажа вынудили оговорить себя. Елизавета предупредила, что не оставит «произвол гнилой судебной системы России без наказания».
— Я заявляю, что случившееся является банальным «заказом» со стороны конкурентов моего сына. — строго и холодно заявила пожилая бизнес-леди. — И я предупреждаю, я задействую все возможные ресурсы, чтобы вернуть моего невиновного сына на свободу!
Слова Елизаветы вызвали шквал агрессивной критики и страстные обсуждения в социальных сетях…
Отрывок из статьи на новостном портале «Московский курьер».
Эпизод четвёртый. Последний подарок
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Среда, 13 января
Над блестящим льдом взлетали крики восторга. Переполненные беззаботным счастьем люди катались по кругу просторного ледового катка. Здесь были родители с детьми, шумные компании, гордые одиночки и парочки. Последние в большинстве случаев катались, романтично держась за руки, и ласково воркуя друг с другом. А вот мы с Мироном в этом случае были ярким исключением. Потому, как выяснилось, что на льду Мирон не только не едет, но даже не стоит.
— Осторожно! — вскричала я испуганно. — Стой! Не маши руками… Мирон!.. Ай!..
Мой парень, в который раз поскользнувшись, неуклюже взмахнул руками, зацепил меня за руку, и упал. Я упала рядом с ним, но успела сгруппироваться. Чай, не в первый раз падаю, и точно не последний.
А вот Мирон, который не бился об лёд, после не удачных лутцов, акселей и ритбергеров, явно падать с минимальным ущербом не умел. И сейчас он зашипел от боли, и скривился, держась за ушибленный локоть.
— Ты как?! — я бросилась к нему, присела рядом.
— Да нормально
— Не сильнее, чем на тренировках. — улыбнулась я.
Я помогла ему подняться, и мы кое-как, не без труда добрались до ограждения с металлическими перилами.
— Болит? — сочувственно спросила я, легонько коснувшись его локтя.
— Фигня. — отмахнулся Мирон. — Синяком меньше, синяком больше… Без разницы. Ты катайся… А я… Я тут передохну…
— Ещё чего! — возмутилась я. — Мы же вместе пришли! Что, я буду одна кататься, а ты тут будешь стоять… в одиночестве?
Я действительно представила, как Мирон стоит в стороне от всеобщего веселья, и угрюмо, с досадой наблюдает, как другие люди катаются в своё удовольствие. Мне стало его жалко. Да так, что аж глаза защипало.
— Ну, чего ты, маленькая… — Мирон ласково провел ладонью по моей щеке и тепло улыбнулся.
В этот миг неподалеку от нас краснощекий полный мужчина в красном свитере с оленями, поскользнулся, и с силой опрокинулся на лёд. Удар был такой, что лёд вздрогнул у меня под ногами. Я в ужасе прижала руки ко рту. А Мирон лишь понимающе усмехнулся, с толикой злорадства.
— Вашу мать… — гневно выругался толстяк в красном свитере, и тяжело, кряхтя поднялся. — Что б я… За свои же деньги…
Ему помогли подняться подъехавшие люди, и проводили к бортику.
— Ну, вот видишь. — хмыкнул Мирон, и посмотрел на меня с улыбкой. — Я уже не один. Езжай, солнце. Я постою, и присоединюсь к тебе.
Я посмотрела на него с легким недоверием, затем оглянулась на лёд, задержала взгляд на двух самых резвых одиночках, и снова посмотрела на Мирона.
— Ты точно не обидишься?.. — боязливо спросила я.
— На что мне обижаться? — парень пожал плечами. — Это тебе стоит на меня обижаться… Я ж тебе не сказал, что я на коньках, как слон на шпильках…
Я засмеялась, быстро чмокнула Мирона в щеку, и развернувшись оттолкнулась. Я понеслась по кругу. Полетела вперёд, по льду, с нарастающей скоростью. Ревущий восторг волной подхватил меня, душа насытилась бесконечным счастьем. Когда я двигаюсь, когда мчусь по льду… Господи, я живу! Ярко, эффектно, в удовольствии, и совершенно счастливо!
Я сделала несколько кругов. Там, где было поменьше людей я, не удержавшись, сделала несколько лёгких прыжков. Это были обычные сальховы. Ни о каких более сложных прыжках на этих не самых лучших коньках, не могло быть и речи.
Мирон тем временем о чем-то разговаривал с мужчиной в красном свитере. Наверное, оба делились впечатлениями от саднящего во всех смыслах знакомства со льдом.
Перед моими глазами, как всегда, внезапно промелькнуло несколько быстрых видений из воспоминаний окружающих меня людей. Но, это были добрые, светлые и радостные воспоминания. Я несколько минут купалась в благодати человеческого счастья и самых позитивных эмоциях. И так же, как я тяжело переносила мрачные тягостные и пугающие воспоминания, я испытывала бурю позитивных чувств, переживая положительные эмоции людей из их светлых и добрых воспоминаний.