Красным по черному
Шрифт:
Не спуская с Агаты немигающих глаз, незнакомка медленно выпрямилась и откинулась в шезлонге.
— А теперь я должна выполнить то, ради чего здесь. Сейчас ты узнаешь, что ждёт тебя и твоих близких. Но главное, я передам тебе великие тайные знания твоей прародительницы! Ты сможешь заглядывать в прошлое и провидеть будущее, помогать одним и карать и обрекать других! Владея тайной, ты станешь подобна…
Женщина осеклась и криво усмехнулась:
— Впрочем, суди сама. Дай-ка мне руку…
Через мгновение девочка ощутила, что сжимает в липкой ладони какой-то предмет. Она разжала пальцы
— Этот оникс — не украшение, не талисман и не амулет. Он, скорее, инструмент, который поможет тебе в будущей работе. И чем усерднее станешь ты трудиться, тем могущественнее и богаче будешь. Придёт время, и, продолжая дело многих поколений предков, ты выведешь собственную формулу жизни — с тем, чтобы передать её дальше.
C этими словами незнакомка вновь вонзила в неё свой взгляд и вдруг перешла на шёпот — громкий и резкий, как шипение змеи перед броском:
— А теперь смотри мне в глаза, слушай и запоминай…
Агата не знала, какая сила толкнула её на это безумство — отправиться на ночь глядя неведомо куда!.. Она чувствовала только одно: надо во что бы то ни стало разыскать бабку (почему-то именно так нарекла она эту не старую ещё женщину) и вернуть оникс, избавиться от кошмара, который та вложила в её душу, от груза, свалившегося на её плечи, от всех этих молитв, стихов, заговоров, рецептов, примо’в, которые, непонятно как, бабка впихнула ей в голову!
Она прекрасно помнила, как выскользнула в ночь из тёткиного дома. Но что было дальше? Как смогла очутиться здесь, на пустынной улице какого-то незнакомого городка?
Никогда ещё не оказывалась она так далеко от дома, совершенно одна, без взрослых! Было ли ей страшно? Уже нет. Девочка точно знала: страшнее, чем было, не будет. Просто потому, что страшнее не бывает!
Давно рассвело, но в сером, пасмурном небе солнце даже не угадывалось. По какому-то внутреннему наитию пошла она дальше: сейчас направо… так, теперь — прямо… Слева должна быть парикмахерская, а напротив, за изгородью, — красный кирпичный дом, её дом!
Неожиданно из-за угла с радостным визгливым потявкиванием выскочила маленькая собачонка, а следом за ней — девочка лет десяти. Увлечённая игрой со своей пушистой шалуньей, она не обратила особого внимания на Агату и пробежала бы мимо, если б та не обратилась к ней с вопросом, не в этом ли доме живёт… и не назвала полное имя бабки. Остановившись, девочка удивлённо и даже несколько настороженно взглянула на Агату:
— Да, она жила в этом доме…
— Как так жила? А теперь что, не живёт?
В ответе девчонки сквозило откровенное недоумение:
— Скоро три года, как… ну, как её нет… — договорила она после лёгкой запинки.
— Три года… Куда же она делась?
— Ты что, взаправду не понимаешь? — Похоже, терпение юной собаководки лопнуло. — Она умерла.
— Умерла, — тихо повторила Агата и… открыла глаза.
С минуту лежала она, не шевелясь и чутко прислушиваясь к себе. Вдох, глубже… Теперь выдох… Вдох, выдох… А сердце бьётся так, что даже слегка подташнивает…
Такое обыденное, короткое «умерла» объяснило ей всё. В свои двенадцать лет Агата не смогла бы выразить этого словами, но то ощущение
Резкий крик одинокой чайки вывел девочку из оцепенения. Вскочив, она огляделась: закатное солнце уже кровавило воду, на пляже не было ни души…
Дрожа всем телом, Агата начала лихорадочно собираться.
«Приснится же такое! Могла ведь вообще не проснуться! Господи, какая жуть! Как было страшно! За такие сны молоко давать надо! Чёрт, где же часы? Уже наверняка больше семи! Тётка прибьёт! И правильно сделает. Ну куда же делись часы… А это что?»
Нащупав «что-то», она засунула руку в карман и достала оттуда… овальной формы чёрный камень в простой серебряной оправе.
Глава 34
Ночное бдение (Окончание)
— Весёлый конспектик: земля с кладбища, подвалы, кровь младенцев… — Олег убрал записную книжку и ручку в карман пиджака, висящего на спинке стула. — Готовый сценарий фильма ужасов. Остаётся только придумать, что я скажу народу, отправляя его на поиски этих, с позволения сказать, вещдоков.
— А тебе ничего никому говорить не надо. Для начала найди народ, который не жалко. — В тоне Саныча не угадывалось и намёка на шутку. — Пусть проведут дополнительную экспертизу и дадут официальное заключение. Хотя, повторяю: я бы на твоём месте не торопился играть с огнём! — так же сурово добавил он и поднялся. — Ещё по кофейку?
— Да у меня и так сна — ни в одном глазу!
— У меня — ни в двух, но кофе сварю, уж извини.
— Извиняю. А знаешь, Саныч, из тебя бы классный следователь получился.
— Не подхалимничай, лучше чашки ополосни пока.
— Слушаюсь. Так я не совсем понял, могу ли рассчитывать на твою помощь?
— Видишь ли, как это ни грустно, ситуация у нас с тобой, похоже, тоже… безальтернативная…
— То есть? Безальтернативная «да» или безальтернативная «нет»?
— Ты будешь смеяться, но это решать тебе, друг мой.
— Я уже вообще ничего не понимаю!
— Да всё очень просто, — пояснил Саныч, помешивая в джезве «кофеёк». — Я не до конца уяснил пока, что за фрукт этот полковник. Одно могу повторить: он всё больше мне не нравится. При этом цель его — совершенно очевидна и отвратительна. И если ты по-прежнему намерен помогать ему в её достижении, то я тебе, безусловно, не помощник. Причём руководствуюсь не только нравственными принципами! Судя по всему, тебя впечатлила вся эта история с уголовниками. Тем не менее ты, естественно, не в состоянии правильно и в полном объёме оценить силу и, так сказать, профессиональные возможности этого или этой мистера — миссис Икс. А равно и степень опасности, которая угрожает любому, кто попытается что-то предпринять против этого «икса». Однако, можешь поверить, так же, как для меня, это не секрет для тех, кто консультировал вашего комитетчика. Вот он и решил отличиться за чужой счёт, подставив кого-то и максимально обезопасив себя, а заодно и свой департамент. — Саныч иронически усмехнулся. — А то без уголовного розыска, несомненно, ФСБ — совершенно беспомощная структура!