Красный Барон

Останин Виталий Сергеевич

Которого, впрочем, в последнее время, стало недостаточно.

— Согласно моим расчетам, распад СССР все же произойдет. И довольно скоро. — закончил свой рассказ Борис Винер. — Вот, Виктор, взгляните. Максимальная точка напряжения приходится на будущий год, 2024-й. Опустим детали, которые к этому привели — они сейчас неважны. Скажу лишь, что практически все возможности коррекции мы уже использовали. Но лишь оттянули неизбежное на два-три года. Сегодня я могу с уверенностью сказать, что двадцать пятый год станет последним годом СССР. В двадцать шестом картина мира изменится

до полной неузнаваемости. Как все будет выглядеть, я до сих пор сказать не могу. Но риск Третьей мировой войны оцениваю в семьдесят четыре процента.

И он умолк, выжидательно, как казалось, глядя на меня.

— Тут явно слышится «но», Борис. — произнес я, после того, как он замолчал. — Точнее, зачем бы вы рассказывали все это обычному рядовому метаморфу, который, к тому же, еще и в опале у власть имущих находится? Значит, выход из вашего тупика все же есть. И я каким-то боком к нему причастен.

— А с поверхностным анализом у вас все в порядке. — хохотнул ученый. — Оно есть, это ваше «но». И вы действительно некоторым образом к нему причастны. Проект «Мефисто».

— Звучит опасно. — тоже со смешком отреагировал я. — Это же от Мефистотеля?

— Да. — не стал скрывать мой собеседник. — Раньше, как вам известно, пришельцев, от чьей крови пошли сверхи, называли демонами. Отсюда и название. К слову, Китай, точнее сказать, Режим Красного Неба, уже реализует аналог «Мефисто». Идет он у них с пробуксовкой, слишком много мистики они напихали в то, что является наукой. Но, тем не менее, количественно они уже превосходят нас по числу так называемых «суперхищников». К числу которых вы, Виктор, с недавних пор принадлежите.

Суть второго проекта я ухватил гораздо быстрее — все-таки был военным, а не ученым. Да и заключался он, по сути, в том, что у саваранов называлось эволюцией, а куда более подробную информацию об этом я уже получил от Распределителя. В СССР данное направление тоже тормозилось искусственно. Слишком большие риски с ним были связаны. Однако, последние события — вряд ли Винер говорил о моей стычке в горах с демоном — привели руководство к мысли, что иного выбора, кроме, как форсировать «Мефисто», у них не осталось.

— Вы, в некотором роде, особенный человек. — продолжил Борис. — Чужак в нашем мире, выживший после введения синтетической сыворотки, но впоследствии еще и настоящей крови демона хлебнувший. Выживший при столкновении с китайским «суперхищником», с правильной мотивацией. Перечислять можно долго, но вы, думаю, и сами все понимаете. Поэтому, руководство заинтересовано в вашем развитии. Собственно, поэтому я вам все так подробно и рассказываю. Чтобы у вас не возникло впечатление, что вас используют втемную.

Я покивал, мол, верю каждому вашему слову, профессор. Но выводы сделал свои, а не те, что мне попытались навязать. Нет, я не про то, что проект «Мефисто» вранье — на самом деле очень похоже на правду. Как и то, что для кукловодов сегодняшнего СССР это, возможно, последний шанс не допустить грядущего развала страны.

Речь о другом. Вся моя особенность заключалась в двух факторах. Я никому неизвестный чужак, не вписанный

в картину этого мира множество десятилетий — это первый. И второй, который из него вытекал — ставка на меня не грозит репутационными потерями. Нельзя же, в самом деле, взять Зиму, которую знает каждый советский мальчик и девочка, и начать делать из нее суперхищника-саварана. Никто ведь не знает, во что ее превратит эволюционный путь инопланетян.

А со мной такой угрозы нет. Даже, если я и превращусь в монстра — так ведь и раньше не красавцем был! Опять же, все побочки на мне можно отработать, чтобы проверенных сверхов пускать уже по проторенному пути.

Никто же не знал, что у меня всегда перед глазами карта-схема, на которой генолорды уже восемь тысяч лет помечают все возможные мутации и пути развития.

Глава 6

Дальнейшая наша беседа с Винером вскоре перешла в практическую плоскость. Ученый рассказал, что именно от меня требует партия и правительство. Прямо так и сказал — а я, оказывается, уже сильно отвык от этого советского пафоса. И хотя по существу не возражал, само выражение неприятно корябнуло.

— Как я уже говорил, работы по проекту «Мефисто» были надолго заморожены. Некоторое время велись теоретические изыскания в этой области, но без практики они довольно быстро затухли. На кону стоял распад страны, дальнейшие работы по проекту показывали серьезную опасность для государственного строя. Поэтому партия решила не рисковать. В то время, как многие наши геополитические противники продолжали работы. Не добиваясь, впрочем, заметных результатов.

Ну, да. Я заметил. Гунн — плод исследования китайских мистиков, хоть и был довольно опасным противником, но все же являлся кустарной поделкой. Не имеющей ничего общего с тем путем эволюции, который исповедовали савараны. Мечи из застывшей крови врагов, поливание себя ею же — ну что это такое, вообще?

— Поэтому вы, Виктор, будете, в некотором роде, первопроходцем. За последние, дай бог памяти, лет тридцать? сорок? — первым человеком, ради которого будет создаваться пространственный прокол.

Тут бы Виктор, оригинальный, я имею ввиду, сразу же загордился. Еще бы — великая честь. Но я, пожеванный жизнью циник, восторга не испытывал. Понимал, как обычно все делается по принципу меньшего зла. То есть, в первый рядах отправляется тот, кто представляет наименьшую ценность. Зиму, Шторма, Интернационала было жаль. Меня, может быть, тоже, но не так сильно.

Все же, нужно понимать, что печати со старых проектов снимают не от хорошей жизни. Советские элитарии, решившись на возрождение проекта «Мефисто» были готовы сделать то, с чем последние годы боролись, и понимали всю опасность этого шага. Открыть проход в мир, откуда к нам лезут демоны — шутка ли? Даже мне немного не по себе стало. Совсем чуть-чуть — в конце концов, это полностью отвечало и моим целям.

— А как вы планируете… — тут я немного замялся, подбирая формулировку, — призвать демона? И насколько можно быть уверенным в том, что придет кто-то, кого я смогу победить?