Красный Бубен

Белобров Владимир Сергеевич

– Ирина! – Мешалкин хотел броситься к ней и обнять, но вовремя вспомнил про Хомякова, и не стал.

– Привет, – сказала Ирина.

Услышав приветствие, Коновалов почувствовал, что у него встает. Встает, как на немецкий акцент.

– Мать честная! – он развел руки для объятия.

– Погоди, – дед Семен удержал его и тихо прошептал Мишке почти в самое ухо: – Неизвестно еще, где она шаталась!

5

Ирина рассказала близко к тексту, как она села в грузовик, как уснула и как он неожиданно привез ее назад, как ее

потом сбила какая-то машина – и дальше она ничего не помнила. А очнулась вон на том холме, с которого спустилась.

– Это Бог тебя вернул, – объявил Абатуров. – Теперь нас семь. Святое число, – он перекрестился. – И день сегодня святой – воскресенье. А значит, сегодня днем или ночью будет решающая битва!

6

Юра предложил отправить Ирину пока что в церковь, потому что та была вся мокрая и могла простудиться.

– Пусть отдохнет, обсохнет и придет в себя, – сказал он.

– Так-то оно так, – Абатуров снял кепку и почесал за ухом, – но тогда нас не семь получается, а шесть. Шесть – дьявольское число. Нельзя, я считаю, Ирину в церковь отпускать. Пусть с нами ходит.

– Если она с нами ходить будет, один фиг, мы ей, как мужчины, делать ничего не разрешим… Поэтому все равно считай, что нас шесть.

– Возражаю, – Абатуров провел по воздуху ребром ладони. – Ирина будет с нами как число, и делать ей что-то – не обязательно.

– Как число, – сказал Мешалкин, – она может и в церкви сидеть.

Абатуров задумался.

– Согласен, – наконец сказал он. – Это, как на войне получается. Америка, например, в войну еще не вступила, а уже считалась нашим союзником.

– На войне как на войне! – Мишка потряс колом.

7

Ирину отпустили в церковь. Шестеро дождались, пока ее фигура скроется за поворотом, и одновременно повернулись к дому Зверюгина. Ставни на окнах были плотно закрыты. Верный признак скрывающейся нечистой силы.

Шестеро взяли колы наизготовку и двинулись к крыльцу.

В сенях вампиров не было. Мешалкин ногой толкнул дверь в избу и замер на пороге, оглядываясь по сторонам.

В помещении тоже никого не оказалось. Оставались чердак и подпол.

Мешалкин прошел к окну, распахнул его и открыл ставни. Обстановка комнаты была, как и везде, скромная. Старый шкаф, крашеный стол с клеенкой, железная кровать. Внимание Юры привлекли картинки на стене. На одной был изображен солдат петровских времен, на другой – портрет Петра Первого, на третьей – какая-то старинная грамота в стеклянной рамке.

Юра подошел и прочитал на пожелтевшем листке бумаги:

Инвалиду Зверюгину за доблесть и честь жалую три лошади, отрез на платье и бочонок вина. Государь-Император Петр Алексеевич.

Мешалкин удивился.

– Старенький же у вас пенсионер!

– Это предок его, – подошел дед Семен, – инвалид Зверюгин. Исторический герой. Охерительной храбрости был человек. Наш Зверюгин про него рассказывал, что он Измаил взял и в Полтавской битве прикрыл Петра собой… как Гиммлер Гитлера… Он и сам у нас человек героический. В войну партизанил. Пошел в деревню фашистский штаб взрывать, подложил взрывчатку, бикфордов

шнур поджег и хотел бежать, но зацепился телогрейкой за колючую проволоку. Ему бы скинуть ее, да куда ж зимой без телогрейки. Зимы-то у нас о-го-го какие морозные! Начал Зверюгин дергаться и еще больше застрял. А тут к-а-ак жахнет! Его аж вон куды отбросило. С тех пор контуженный маленько. Когда трезвый-то – ничего, а как выпьет, так круглый идиот! Надевает на голову кастрюлю и вокруг дома марширует.

– Во-ка, – поразился Мешалкин, – такой интересный человек, а закончил жизнь вампиром. Несправедливо.

– Ничего, сейчас мы справедливость восстановим, – пообещал Мишка.

– Кто пойдет? – спросил дед.

– У нас, – сказал Мешалкин, – три новых члена бригады, которые еще не принимали участия в зачистках. Наши, так сказать, ученики. Мы сейчас у них на глазах проделаем всё что надо, а они пусть пока наблюдают, набираются опыта.

– У них испытательный срок, – добавил Мишка.

Новые не возражали.

8

С вампиром Зверюгиным разобрались быстро. Сказывался накопившийся опыт. Вампир сидел в маленьком погребе, где ему некуда было спрятаться от солнечного зайчика, пущенного Коноваловым. Зверюгин задымился и дико закричал, а Мешалкин сбегал тем временем за водой, и когда на дне погреба остались одни кости, он залил их из ведра, чтобы не было пожара.

– Если не солнцем, – пояснил Абатуров новеньким, – то колом. Эффект самопроизвольного возгорания трупа.

– А не проще из ружья? – поинтересовался Хомяков.

– Нужны серебряные пули, а у нас их нет.

Они пошли к следующему дому.

9

Ирина закрыла за собой дверь и задвинула ее на засов. В церкви было сумеречно. Горели несколько свечек и одна лампада под иконой Ильи Пророка.

Ты-то мне и нужен,– пронеслось в голове у шпионки.

Она подошла к иконе, задула лампаду и отодвинула икону в сторону. За ней была металлическая дверца.

Этот доктор, —думала Ирина, вынимая из кармана свой многофункциональный ножик, – никакой не доктор и никакая не ФСБ. Я не круглая дура, чтобы ловиться на эти дешевые спектакли. И все-таки, быть завербованной ФСБ лучше, чем быть завербованной самим сатаной. И поэтому… я эти мысли думать лучше вообще не буду. —На кончике носа выступили капельки холодного пота. – Я попалась в ловушку и мне надо из нее вырываться. И всё. Остальное меня не интересует!

Она подергала дверцу. Та не поддалась. Ирина вытащила из ножа тонкую отвертку и медленно начала заводить ее в замочную скважину. В ЦРУ их учили и этому. Разведчик должен чувствовать себя свободно в любой ситуации и в любой шкуре.

Открою, возьму, передам и забуду!.. Никто мне не напомнит!.. Сразу же уезжаю в Америку!..

Она прощупывала отверткой каждый бугорок замка. Замок был простой, и возни с ним не много.

Замок щелкнул и открылся.

Ирина распахнула дверцу и пошарила рукой внутри.