Красный циркуляр
Шрифт:
За свою карьеру я выдержал множество взлетов и падений. Акции на рынке часто падают или поднимаются в цене без видимой причины, и это научило меня стоически воспринимать плохие новости и сохранять спокойствие. В 1998 году фонд рухнул на девяносто процентов, но я не утратил присутствия духа и был со временем вознагражден за выдержку: рыночная стоимость нашего портфеля полностью восстановилась.
Но на этот раз все было иначе.
Вся моя профессиональная жизнь была связана с инвестициями в Россию, и я не собирался заниматься чем-то другим. Но дверь в Россию передо мной захлопнули, и пришлось задуматься о будущем — чем еще я могу заняться.
И я определенно не собирался уходить на покой. Мне было сорок два года, я был полон сил. Все варианты казались мне неудачными, и чем больше я об этом думал, тем безнадежнее виделась ситуация.
Моих коллег возможный конец фонда Hermitage огорчал еще больше. У нас было интересное дело, мы работали с энтузиазмом и смогли повлиять на улучшение инвестиционного климата в России — никто не хотел уходить из сыгранной команды профессионалов и устраиваться на обычную работу в инвестиционные банки или брокерские фирмы.
Я взвесил наши сильные стороны и выделил главное: мы умеем находить недооцененные активы и накопили огромный опыт в защите инвестиций от жуликоватых менеджеров. По идее, это должно пригодиться и на других развивающихся рынках.
Я отправил четырех моих экспертов, включая Вадима, поискать что-нибудь стоящее в Бразилию, Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт, Турцию и Таиланд. Там они встретились с представителями двадцати самых дешевых компаний. Провели сотню встреч, досконально изучили ряд предприятий и в итоге нашли три привлекательных инвестиционных проекта.
Первый — телефонная компания в Бразилии. Ее рыночная стоимость равнялась трехкратной сумме прибыли за предыдущий год — это был самый низкий показатель по индустрии в мире. Второй — турецкое нефтеперерабатывающее предприятие. Его акции продавались с 72-процентной скидкой по сравнению с ценами на активы аналогичных компаний в отрасли. Третий — компания по операциям с недвижимостью в Объединенных Арабских Эмиратах. Ее акции котировались с 60-процентной скидкой к стоимости ее активов за вычетом всех издержек.
Я начал инвестировать в эти акции и поделился идеей со своим другом Жаном Каруби. На его искреннее и трезвое мнение всегда можно было положиться. Реакция Жана превзошла ожидания. «Билл, мне очень нравится эта идея, — признался он. — Думаю, именно это направление тебе и надо развивать».
Он был прав. Мой опыт инвестора мог пригодиться везде, особенно в странах, где существовали проблемы, схожие с российскими. Оказывается, формула успеха не привязана к России.
Когда я поделился своими соображениями с другими инвесторами, большинство отреагировало так же, как Жан. К осени 2006 года я настолько убедился в правильности выбранного пути, что начал готовить документы по созданию нового фонда — Hermitage Global.
Я планировал закончить подготовку документов ко Всемирному экономическому форуму в Давосе, намеченному на конец января 2007 года. В мире нет лучше места для привлечения инвестиций, чем Давос.
Со времени первой вылазки в Давос в 1996 году моя жизнь сильно изменилась. Уже не приходилось ночевать на полу или околачиваться в вестибюлях в надежде встретиться с важными людьми: с 2000 года я был официальным участником форума и ездил туда ежегодно.
На этот раз я решил взять с собой Елену.
Как и предсказывал Жан, инвесторы с интересом отнеслись к созданию нового фонда Hermitage Global. На второй день пребывания в Давосе я провел презентацию для одного давнего клиента, и тот спросил:
— Кстати, Билл, ты будешь завтра вечером на русском ужине?
— Какой русский ужин?
Я знал, что в Давос приедет много русских, но программа форума была такой плотной, что я о нем даже не слышал.
— О, это нечто важное! Там соберутся все российские официальные лица.
— Сомневаюсь, что меня туда вообще пустят, — улыбнулся я.
— В этом-то и прелесть, Билл: не русские решают, кто будет гостем на этом мероприятии, а Всемирный экономический форум. Ты можешь просто зарегистрироваться.
Идея звучала заманчиво. После этой встречи я сразу направился к электронному терминалу для участников форума, где записываются на такие мероприятия. Войдя в систему, я за несколько секунд зарегистрировал на ужин себя и Елену.
На следующий вечер мы прибыли за десять минут до начала мероприятия, но обнаружили, что почти все столики уже заняты. Оглядев зал, мы заметили последние два места рядом. По протоколу за каждым столом сидел кто-то из российских высокопоставленных лиц. Я присмотрелся и пришел в замешательство: во главе нашего стола сидел не кто иной, как начальник экспортного подразделения «Газпрома». Более неподходящего места нельзя было и представить. Скорее всего именно расследования коррупционных схем в «Газпроме», которыми занимался фонд Нermitage, послужили катализатором моего изгнания из России. И вот мне предстояло отведать эскалоп из телятины, жареный картофель и морковный пирог в обществе одного из руководителей этой компании.
Ужинали мы молча и старались не встречаться с ним взглядами. В ходе мероприятия российские чиновники и олигархи по очереди произносили речи, одна преснее, банальнее и высокопарнее другой. Русские умеют много говорить, ничего не сказав по существу! Это качество проявилось в тот вечер во всей красе.
Ближе к концу мероприятия звон столовых приборов и суету официантов прервала суматоха у входа: вошло два десятка крепких охранников, образовав живое кольцо вокруг какого-то невысокого человека. Я не мог рассмотреть, кто это, пока гость не подошел к своему столику. Оказалось, это первый заместитель премьер-министра России Дмитрий Медведев. Он готовился заменить на президентском посту Путина, второй срок которого подходил к концу в апреле 2008 года. Форум в Давосе был для Медведева первой возможностью предстать перед международным сообществом.
Когда убрали основное блюдо, Медведев поднялся и подошел к микрофону в аванзале. Его речь на русском языке (я слушал перевод в наушниках) заняла несколько минут и была еще более блеклой и тривиальной, чем у предыдущих ораторов. Я едва дождался, когда он закончит говорить.
Сразу после речи Медведева по залу заскользили официанты, расставляя перед гостями блюдца с морковным пирогом и чашки с чаем и кофе. Пока я пил чай и пробовал глазурь с пирога, Елена тихонько потянула меня за рукав и прошептала: