Красный циркуляр
Шрифт:
Вадим никогда не горячился, и если он говорит «срочно», значит, это действительно срочно. Сердце учащенно забилось, и я кинулся в свой номер, чтобы позвонить Вадиму.
Он поднял трубку после первого же гудка:
— Билл, рано утром нам позвонил судебный пристав из суда в Петербурге. Он сказал, что имеется судебное решение против одной из наших российских инвесткомпаний, и спрашивал, с кем он может обсудить погашение задолженностей.
Хотя мы и продали все свои акции, инвестиционно-холдинговые компании в России оставались
— Какое решение суда? О чем он говорит?
— Я не знаю.
— Ты не в курсе, это хотя бы реальное лицо? — уточнил я. Вполне могло оказаться, что это чья-то неудачная шутка.
— Пока не знаю, но в любом случае нам не следует игнорировать эту ситуацию.
— Нет, конечно. О какой сумме шла речь?
Я подумал, что, быть может, остался неоплаченным мелкий счет какой-нибудь курьерской компании и каким-то образом этот спор стал предметом судебного разбирательства.
— Семьдесят один миллион долларов.
— Семьдесят один миллион?! Вадим, это же безумие! Что все это значит?
— Понятия не имею.
— Срочно найди Эдуарда и Сергея. Нам нужно выяснить, что происходит.
— Конечно.
Неделя, посвященная работе над корейскими инвестпроектами, на этом была прервана. Русские не сдавались.
Вся эта история с судебным приставом была невероятной. Откуда, черт возьми, мог взяться иск? Кто за этим стоит? Как они могут предъявлять требования на активы, которые уже находятся не в России? Не могут! Или все-таки могут?
Я не в силах был сосредоточиться на Корее. Нужно было как можно скорее возвращаться в Лондон. Я позвонил Кевину, долго извинялся, что не смогу прийти на ужин, и попросил отменить оставшиеся встречи. Затем связался с «Корейскими авиалиниями» и зарезервировал билет на первый же утренний рейс в Лондон. После долгого перелета я направился прямиком на работу, чтобы встретиться с Вадимом и Иваном. Мы устроились в переговорной комнате, и они рассказали мне о том, что произошло, пока я пребывал в воздухе.
Во-первых, решение суда действительно существовало. Эдуард съездил на поезде в Петербург, получил и отснял на цифру материалы дела в суде. Вадим вынул из стопки снимок и положил передо мной. Он показал на одно слово:
— Вот здесь речь идет о «Махаоне».
«Махаон» была одной из инвестиционно-холдинговых компаний фонда, приостановивших деловую активность.
— А вот здесь стоит сумма.
Она была указана в рублях, но я прикинул в голове курс и получил около семидесяти одного миллиона долларов.
— Как могло случиться, что мы не знали об этом? — строго спросил я, решив, что это, должно быть, какое-то колоссальное упущение с нашей стороны.
— Сергей тоже так подумал, — сказал Вадим. — Но пока Эдуард ездил в Питер, Сергей сделал запрос в государственную базу данных юридических лиц.
— И что? — спросил я с нехорошим предчувствием.
— «Махаон»
— Как это украден?! Как можно украсть целую компанию?
Иван, немного разбиравшийся в вопросах регистрации компаний, ответил:
— Это не просто, но в принципе незаконно перерегистрировать компанию на другое лицо без ведома владельца можно, если у мошенника есть печать компании, подлинные свидетельства о государственной регистрации и о регистрации в налоговом органе, а также устав и учредительные документы.
Это был как гром среди ясного неба.
— Это те самые документы, которые конфисковало МВД, — тихо сказал я. — Когда они обыскивали офис Джейми.
— Именно так, — подтвердил Иван.
Он пояснил, что после этого «новые» владельцы могли проделывать с компанией все, что угодно: управлять ею, ликвидировать, изымать активы, менять месторасположение.
Теперь все прояснилось. Мы стали жертвами того, что в России называется рейдерством. Обычно для этого привлекают коррумпированных милиционеров, которые фабрикуют уголовные дела, продажных судей, которые выносят противоправные решения об аресте активов, и уголовников, устраняющих любые препятствия на пути. Это стало настолько распространенным явлением, что деловое издание «Ведомости» даже публиковало расценки на «услуги» рейдеров: наложение ареста на имущество — пятьдесят тысяч долларов; возбуждение уголовного дела — пятьдесят тысяч долларов; получение судебного решения — триста тысяч долларов и так далее. Единственный способ успешно противостоять рейдерам — применение жесткой силы, но нам этот вариант не подходил.
Сергей всю ночь изучал полученные документы, а на следующий день позвонил и объяснил, как это стало возможным.
— «Махаон» и две другие компании вашего фонда были перерегистрированы на некую компанию «Плутон», зарегистрированную в Казани — столице Татарстана.
— А кто владеет «Плутоном»? — спросил я.
— Некто по фамилии Виктор Маркелов. Он был осужден за непредумышленное убийство в 2001 году.
— Невероятно! — воскликнул я. — Значит, МВД совершает налеты на компании, изымает тонны документов и затем использует убийцу, чтобы обманом перерегистрировать на него наши компании?
— Именно так все и произошло, — подтвердил Сергей. — Более того, с использованием этих документов были подготовлены поддельные договора, согласно которым украденная у фонда компания якобы должна семьдесят один миллион долларов какой-то компании-пустышке, с которой вы никогда не вели дела.
— Сумасшедший дом какой-то… — выдавил я.
— Подождите, это еще не все. Фальшивые договора были предъявлены в суде, и какой-то адвокат, которого вы не нанимали, явился на судебное заседание, якобы для защиты вашей компании. Как только начались слушания, он заявил о полном согласии с претензиями в размере семидесяти одного миллиона.