Красный Дракон (др. перевод)
Шрифт:
— Да. Она просто чудо, я в полном восторге. Хотя она, конечно, предпочла бы увидеть меня в аду со сломанным хребтом.
— Она думает, что ты злоупотребляешь дружбой и доверием Уилла?
Крофорд быстро взглянул на доктора Блума.
— Мне нужно кое о чем поговорить с ним. Но прежде я хотел бы посоветоваться с тобой. Когда тебе надо быть в Квонтико?
— Теперь только во вторник утром. Я отложил лекцию.
Доктора Блума часто приглашали читать лекции в Школу ФБР.
— Ты нравишься Грэму.
— Я и не провожу. И не собираюсь, — ответил доктор Блум. — Я с ним так же честен, как был честен с любым своим пациентом.
— Вот именно. С пациентом…
— Да нет же, Джек, я прежде всего хочу, чтобы мы были с ним друзьями, и, по-моему, так оно и есть. Да, я присматривался к нему — я же психолог, куда от этого денешься. Но вспомни, когда ты просил меня дать тебе заключение о его профпригодности, я отказался.
— Это нашему начальнику Петерсону нужно было заключение, не мне.
— Но попросил его ты. Ну да ладно, неважно. Но если бы я и занимался Грэмом, если бы я вообще когда-нибудь использовал наблюдения за ним на благо других, я бы проделывал это так, чтобы никто ни о чем не догадывался. Так что, если я когда-нибудь изложу его случай в научной статье, она будет опубликована только после смерти.
— Твоей или Грэма?
Доктор Блум не ответил.
— Я заметил одну любопытную вещь: ты ведь никогда не остаешься с Грэмом один на один. Почему это? Ты что, считаешь, что он действительно ненормальный?
— Нет. Он эйдетик — у него абсолютная зрительная память. Но я не считаю его ненормальным. Кстати, он не дал Дьюку протестировать себя, хотя это ничего не значит. Просто ему не нравится, когда в нем копаются. Мне самому не нравится.
— Но…
— Уилл предпочитает считать, что для него это не больше чем интеллектуальные упражнения, и в узком, профессиональном смысле он прав. У него действительно неплохо получается, но я думаю, что и у других не хуже.
— Хуже, — заметил Крофорд.
— Однако у него есть еще кое-что — умение сопереживать и вскрывать мотивы человека через его поведение, — продолжал Блум. — Он может представить себя на моем, на твоем месте и прокрутить в голове чужую точку зрения. Иногда это вселяет в него болезненный страх. Так что это не очень-то приятный дар, Джек. Восприимчивость — палка о двух концах.
— Так почему же ты избегаешь остаться с ним наедине?
— Потому что у меня все-таки есть к нему кое-какой профессиональный интерес и он может раскусить меня в два счета.
— Если он догадается, что ты следишь за ним, он задернет шторы.
— Немного грубовато, но в общем ты прав. Ну ладно, заканчиваем этот разговор и переходим к делу. Только
— Наверное, психосоматические проявления, — улыбнулся Крофорд.
— Просто желчный пузырь пошаливает. Так что тебе от меня надо?
— Я знаю, как можно поговорить с Зубастиком.
— Через «Тэтлер»?
— Правильно. Так вот, как ты думаешь, можем ли мы, сообщив ему что-то, подтолкнуть его к самоуничтожению?
— То есть заставить его совершить самоубийство?
— Самоубийство меня бы вполне устроило.
— Вряд ли получится. При некоторых психических заболеваниях это, правда, возможно. Но здесь вряд ли. Если бы он был способен на самоубийство, он не был бы таким осторожным. Если бы он был классическим параноидальным шизофреником, ты мог бы найти способ заставить его потерять контроль, натворить глупостей и выдать себя. Мог бы даже заставить его покончить с собой. Правда, в этом случае я не стал бы тебе помогать. — Самоубийство — в понимании Блума — противоестественно природе человека.
— Я знаю, что не стал бы, — согласился Крофорд. — Но может быть, хотя бы как-то разозлить его?
— А зачем его нужно злить?
— Меня интересует, смогли бы мы привести его в ярость, направив ее на определенный объект.
— Он уже видит в Грэме своего основного противника. Давай начистоту, Джек. Ты решил подставить Грэма, так?
— Я вынужден так поступить. Иначе двадцать пятого эта сволочь снова выйдет на охоту. Помоги мне.
— По-моему, ты не представляешь себе, чего просишь.
— Я прошу совета.
— Не от меня, — покачал головой Блум. — Чего ты просишь от Грэма. Я хочу, чтобы ты меня правильно понял, и в обычной ситуации вообще не заговорил бы об этом, но ты должен знать: как по-твоему, что является для Уилла самым сильным стимулом в этом деле?
Крофорд пожал плечами.
— Страх, Джек. Сильнейший страх.
— Потому что его тогда ранили?
— Нет, не совсем. Страх приходит с воображением. Это как наказание, как плата за богатую фантазию.
Крофорд опустил глаза и покраснел. Ему было неловко говорить об этом.
— Конечно. Я прекрасно понимаю, что это очень щекотливая тема, особенно для мужчины. Я знаю, что он не струсил. Не надо убеждать меня, что он крепкий парень. Не такой уж я дурак.
— А я и не считаю тебя дураком…
— Но я не собираюсь оставлять его без надежного прикрытия. Ну, процентов на восемьдесят надежного. Он и сам парень не промах. Не супермен, конечно, но реакция великолепная. Так что же, доктор, вы поможете нам разозлить Зубастика? Вон сколько людей уже погибло.
— Только при условии, что Грэм будет знать, какой риск его ожидает. И пойдет на него добровольно. И я бы хотел услышать это лично от Уилла.