Красный Дракон (др. перевод)
Шрифт:
Киоскер поднялся на ноги. Щеки вспыхнули. Незнакомец уходил, держа под мышкой газету.
— Эй! Эй, ты!
Незнакомец молча обернулся:
— Вы меня?
— Тебя, тебя. Я же сказал…
— Сказали что? — Он вернулся и подошел к киоскеру почти вплотную. — Сказали что?
Обычно грубый тон продавца сердил покупателей. Но в неожиданном спокойствии этого было что-то устрашающее.
Киоскер опустил глаза:
— Вы забыли четверть доллара сдачи.
Долархайд повернулся и зашагал прочь. Еще полчаса у киоскера горели щеки. «Да, этот тип уже был здесь на
Долархайд не стал читать газету в аэропорту. В прошлый четверг послание Лектера пробудило в нем смешанное чувство. Конечно, доктор Лектер был прав, говоря, что он прекрасен. Читая это место, он испытывал приятное покалывание. Но Долархайд чувствовал легкое презрение к страху доктора перед полицейскими. Лектер понимал его, но не намного лучше остальных.
И все же Долархайду не терпелось узнать, отправил ли ему Лектер еще одно послание. Но нет, он откроет газету только дома. Долархайд гордился своей выдержкой.
По дороге он вспоминал киоскера.
В былые времена он извинился бы перед ним за беспокойство и постарался больше никогда не подходить к этому киоску. Многие годы он покорно сносил бесконечное хамство, которым его щедро одаривали окружающие. Теперь времена другие. Киоскер мог оскорбить Фрэнсиса Долархайда, но он не посмел и глаз поднять на Дракона. Его Пришествие много что изменило.
В полночь на его письменном столе все еще горела лампа. Напечатанное в «Тэтлер» письмо было расшифровано и валялось на полу, рядом с обрезками «Тэтлер». В альбоме, который лежал раскрытым под картиной Дракона, подсыхали приклеенные вырезки. Под ними красовался только что прикрепленный небольшой пластиковый карман.
Надпись рядом с ним гласила: «Они изрыгали ложь и хулу».
Но Долархайда за столом не было. Он сидел на ступеньках нижнего этажа, в прохладе, исходящей от сырой земли. Пахло плесенью. Луч электрического фонаря блуждал по зачехленной мебели, пыльным зеркалам, которые когда-то висели в доме, а сейчас стояли в подвале лицом к стене, по сундуку с динамитом.
Луч остановился на высоком зачехленном предмете, одном из нескольких, покоящихся в углу подвала. Когда Долархайд подошел к нему, его лица коснулась паутина. Снимая чехол, он несколько раз чихнул от поднявшегося облака пыли.
Он смахнул навернувшуюся на глаза слезу и направил луч фонаря на старое дубовое инвалидное кресло, которое только что расчехлил. Таких кресел — тяжелых, крепких, с высокой спинкой — в подвале было три. Округ подарил их бабушке еще в сороковые годы, когда та организовала в доме приют для стариков.
Долархайд покатил кресло по полу. Заскрипели колеса. Несмотря на внушительный вес, он легко поднял кресло, отнес его наверх, в кухню, и смазал подшипники. Маленькие передние колеса все еще продолжали скрипеть, но задние вращались легко и свободно.
Кипевшая в нем ярость немного улеглась. Вращая колесо кончиком пальца, Долархайд замычал что-то себе под нос.
20
В полдень
Затем он засел за будущую книгу, поминутно отшивая звонивших по телефону. Он умел методично работать и имел на сегодняшний день уже страниц двести добротного материала.
Когда Зубастика поймают, его статья и репортаж с подробностями задержания выйдут первыми. Вот тогда ему и пригодится весь собранный материал. Фредди уже договорился с редакцией «Тэтлер» о выделении ему трех лучших репортеров. Сразу же после задержания они выедут домой к Зубастику и соберут необходимую информацию.
Его агент говорил об очень больших деньгах. Правда, заранее переговорив с агентом, Лаундс нарушил данное Крофорду обещание. Ну ничего, на всех контрактах и прочих документах будут проставлены другие, более поздние даты.
Конечно, Крофорд перестраховался, записав тот телефонный разговор на пленку. Угрозы Лаундса из телефонной будки в Чикаго сидящему в Вашингтоне Крофорду подпадали под параграф 875 Уголовного кодекса — «передача из одного штата в другой сообщения, содержащего угрозу»; и от привлечения к суду его бы не спасла и Первая поправка. [14] К тому же Лаундс знал, что одним телефонным звонком Крофорд мог создать ему массу неприятностей с Федеральной налоговой службой.
14
Первая поправка к конституции США обеспечивает свободу слова.
У Лаундса еще оставались рудименты честности: у него не было иллюзий относительно характера своей работы. Но к своему последнему детищу он питал почти религиозный трепет.
Фредди уже видел свою новую жизнь на волне богатства и спокойного благополучия. Ведь, несмотря на ту грязь, в которой он ковырялся всю свою сознательную жизнь, у него все еще сохранились какие-то светлые надежды. И сейчас эти надежды, загнанные глубоко внутрь, зашевелились, почти готовые сбыться.
Подготовив фотоаппараты и магнитофоны, Лаундс ехал домой, чтобы немного поспать перед полетом в Вашингтон, где возле квартиры-засады его должен был ждать Крофорд.
Въехав в гараж, Лаундс раздраженно выругался: рядом с его местом, обозначенным огромной надписью «Мистер Фредерик Лаундс», заехав за разграничительную линию, стоял какой-то черный фургон.
Резко открыв дверь своей машины, Лаундс ударил и поцарапал кузов фургона. Ничего, поделом. Надо ставить машину там, где положено.
Лаундс запирал машину, когда позади него тихо открылась дверь черного фургона. Он хотел обернуться и уже почти обернулся, как вдруг сбоку по голове его ударили чем-то плоским, но тяжелым. Лаундс непроизвольно вскинул руки. Чьи-то пальцы сдавили горло, перекрыв воздух. Когда через несколько секунд он смог сделать вдох, в нос ударил тяжелый запах хлороформа.