Красный дракон
Шрифт:
– Тебя?! – от изумления я сел на хвост. Перья сами собой встопорщились.
– Да, меня! – мрачно ответил Крафт. – Всё оказалось гораздо сложнее, чем я думал. Годами я сражался с силами Тьмы, и всё было понятно – они Зло, мы Добро, Злу надо противостоять. Но теперь… Грифон помолчал.
– Теперь я уже не так в этом уверен, Игл. Ализон и его армия – они почти не отличались от нас. Ализон был величайшим полоководцем Уорра. Я в большем смятении чем ты, Игл, ведь я знал Ализона много лет и не раз говорил с ним. И я убил его, Игл. Убил в спину.
– Что?! – я вскочил на ноги, выпустив когти.
– Да,
– Нет… Нет! Ты герой, Крафт! Герой, а не убийца! Отец встал, положив крыло на моё плечо.
– Может быть. Но пойми, Игл – не всегда герои нужны. Я убил врага, принеся победу своей стране. Я сделал бы это ещё раз, и ещё сотню раз. Не важно, что чувствует герой – важно, что он делает. Я принёс Арнору победу. Так ли уж важно, в лицо или в спину? Я отступил пару шагов назад.
– Отец! Как ты можешь говорить подобное?! Чем же мы тогда отличаемся от сил Тьмы?! Крафт мрачно произнёс, глядя в озеро:
– Вот и я думаю над этим, Игл.
Утром Диана проснулась раньше брата. Несколько минут девушка молча смотрела на рукопись, пытаясь предугадать, что они узнают сегодня. Она одновременно страшилась правды и тянулась к ней; полные горя и муки, слова дракона были так непохожи на всё, что твердили учителя в Башнях… Душой мага Диана чувствовала: рукопись правдива от первой до последней строчки. Писавший её дракон, действительно величайший маг в мире, каким-то образом сумел передать свои чувства при помощи слов, отразил всю страсть и горе, боль и надежду, питавшие сердце.
– Проснулась? – в голосе Стига слышалась неуверенность. Девушка закрыла глаза.
– Ты тоже ощутил… это?
– Что? – Стиг вздрогнул.
– Эмоции, – прошептала Диана. – Боль… Чувства дракона… Молодой маг помолчал.
– Ощутил, – ответил он наконец. – Продолжим чтение? Девушка с таким удивлением взглянула на брата, что тот молча поднял второй лист и придвинулся ближе. Шелестели листья, пели птицы. Пергамент на ощупь чем-то напоминал тонкую, светлую чешую.
…Не помню, сколько прошло времени, но настал день, когда я вышел из пещеры и вздохнул полной грудью. Чувство Силы переполняло душу, пора было начинать. Крылья бросили меня в воздух, Сила придала скорость и я понёсся на запад, в великий город магов Ронненберг. Там хранилась единственная в мире Книга, содержавшая мудрость Древних.
Легенды гласили, что если Тёмные силы прочтут её, наступит конец миру. Я, сейчас, смеялся над наивностью людей. Но в то же время я не мог не признать, что пророчество было истинным. Ибо я нёс на своих красных крыльях конец тому миру, что окружал меня. Книга лишь ускорит неизбежное и даст мне наслаждение. Что может сравниться с учением, со Знанием? Варварам никогда этого не понять. Маги понимали, но для них Сила была одновременно проклятием, ибо они приносили в жертву многое… Только я был Повелителем Силы, а не слугой её. Только мне было дано наслаждаться сознанием своей мощи, но я был достаточно рассудителен, чтобы держать её в узде. Я всегда
свободой и Силой. Думать о смерти не хотелось. Я всё время помнил, что бессмертен, и только люди заставили драконов узнать, что значит – смерть. Ничего. Теперь я заставлю людей узнать, что значит – Жизнь.
На горизонте показались три точки. Магическим зрением я понял, что это грифоны, и почувствовал восторг! Впервые после освобождения я видел грифона, и из горла само рванулось рычание. Сказав Слово скорости, я как молния помчался к добыче. Приблизившись, увидел трёх молодых грифонов, один из которых был
мне знаком. Я когда-то сломал ему крыло, и после этого мне сломали оба
– в качестве назидания. Ненависть уступила место холодной решимости. Я давно перерос бешенство и мог контролировать себя в совершенстве.
На спинах грифонов сидели эльфы, и вот к ним я испытывал подлинную ненависть. Грифоны служили эльфам, как лошади; было бы несправедливо убивать их за то, что они выполняли приказы. Война давно кончилась, а моя месть была вовсе другого плана. Только Крафт… О, Крафт… Тем временем один из эльфов заметил меня и закричал. Грифоны зависли в воздухе, их райдеры в ужасе перекликались на своём певучем языке. Подлетев к жертвам, я стал описывать вокруг них круги.
– Дракон! Откуда ты появился?! – в изумлении крикнул мне старший эльф на общем языке. Усмехнувшись, я ответил на эльфийском:
– Это ли спрашивает жертва у охотника?
Они побледнели, а грифоны сбились в кучу. Я указал им на землю, но говоривший со мной эльф издал боевой клич и бросился вперёд, наклонив длинное копьё. Я поджёг копьё в его руках; грифон в ужасе закричал, едва не рухнув наземь. Теперь они послушались и молча приземлились.
– Куда вы летите, твари? – спросил я совершенно спокойно. Райдеры побелели от оскорбления, вперёд вышел высокий эльф в белых доспехах. Его грифон, тот самый, встал рядом.
– Не смей оскорблять нас, отродье Тьмы. Убей сразу. – напряжённо сказал эльф. Я улёгся в траву и молча ждал ответа. Они переглянулись.
– Ты плохо знаешь свой язык, тварь? – спросил я, наслаждась видом их лиц. Грифон, издав яростный вопль, бросился прямо на меня, но я прижал его к земле и невольно вздрогнул, припомнив Крафта. Эльф зарычал от ненависти.
– Что, тварь? – спросил я. – Тебе не безразличен твой раб? Грифон гордо смотрел мне в глаза. И хотя тело его слегка дрожало, голос бы твёрд:
– Убей меня, дракон. Ты не дождёшься мольбы о пощаде. Только отродья Тьмы, вроде тебя, способны бросить гордость в грязь и растоптать её, спасая свою шкуру! Я взглянул на молодого грифона, и внезапно понял, что не могу его
ненавидеть. Он был точно как я тогда – гордый, страстно жаждущий жизни и всё же готовый на смерть… Возможно, даже моложе меня. И тогда я сказал:
– Я не просил пощады в когтях у Крафта. Он широко раскрыл глаза, а эльфы и два других грифона отпрянули.
– Ты?! Ты тот жалкий змеёныш, которого пощадил мой отец?! – не веря самому себе, спросил грифон. Я стиснул зубы. Он сын Крафта! О, какую месть я мог бы свершить прямо сейчас… Но я никогда не сделаю этого. Судить детей за грехи отцов умеют только люди.