Красный дракон
Шрифт:
Боумен закрепил фотографии на пюпитре у окна. Голос его казался слишком глубоким для довольно хрупкого тела. Когда он говорил, галстук-бабочка на шее слегка подрагивал.
— Судя по почерку, письмо писал правша — левой рукой, печатными буквами. Легко просматривается неравномерность усилий и различная высота букв. Пропорции наводят на мысль, что писавший страдает астигматизмом. Чернила на обоих листах при обычном освещении кажутся абсолютно одинаковыми. Обычная паста для шариковой ручки стандартного темно-синего цвета. Но под цветными светофильтрами заметна едва уловимая разница. Сначала он писал одной ручкой, потом, где-то на пропавшей части письма,
Боумен указал на фотографию обратной стороны письма. Благодаря сильному увеличению бумага казалась ворсистой, с темными оттисками букв.
— Он сложил письмо, чтобы дописать последнюю часть, включая то, что было уничтожено. При таком увеличении проступают слабые следы продавленного текста. Можно различить цифры шесть-шесть-шесть. Возможно, именно в этом месте ему пришлось сменить ручку и снова обвести написанное. Я обнаружил все это, когда сделал высококонтрастный снимок. Но пока эти шестерки не встретились ни в одном объявлении. Так… Построение предложений обычное, текст связный. Сгибы указывают на то, что письмо было запечатано в стандартный конверт. Вот эти два темных пятна — от полиграфической краски. Возможно, письмо лежало среди какого-нибудь безобидного печатного текста. Вот, пожалуй, и все. — Боумен вздохнул. — Если у тебя нет никаких вопросов, Джек, то мне нужно бежать в суд. Заключение напишу, когда вернусь.
— Засади их там всех подальше, — напутствовал его Крофорд.
Грэм внимательно изучал колонку объявлений в «Тэтлер». («Привлекательная женщина с роскошными формами, 52 лет, ищет христианина, Льва, от сорока до семидесяти лет, некурящего, без детей. Искусственные конечности и органы не помеха. Только с серьезными намерениями. Ждет фото в первом же письме».)
Погрузившись в боль и отчаяние объявлений, Грэм не заметил, что все постепенно разошлись, пока к нему не обратилась Беверли Кац.
— Прости, что ты сказала?
Он взглянул в ее ясные глаза и доброе усталое лицо.
— Я говорю, что рада снова видеть тебя. Ты неплохо выглядишь. Сол поступил на кулинарные курсы. Пока ему удается приготовить что-нибудь через раз. Как только станет получаться, приходи к нам на обед. Если не боишься.
— Спасибо, Беверли.
Зеллер вышел посмотреть, как там идут дела. Оставшись одни, Крофорд и Грэм посмотрели на часы.
— Через сорок минут начнут печатать «Тэтлер», — сообщил Крофорд. — Будем проверять их почту. Что скажешь?
— Придется.
Из кабинета Зеллера Крофорд позвонил в Чикаго. Затем обратился к Грэму:
— Уилл, нужно подготовить свое объявление на случай, если Чикаго нас обрадует.
— Сейчас сделаю.
— А я пока займусь абонентским ящиком.
Крофорд набрал номер Секретной службы и стал объяснять им суть дела. Когда он положил трубку, Грэм все еще писал.
— Все в порядке, ящик просто загляденье, — не выдержал наконец Крофорд. — Прямо на улице. На стене пожарной станции в Аннаполисе. Лектеру эти места хорошо знакомы. Зубастик это
— Нам придется опубликовать сразу два. Первое предупредит Зубастика, что враги ближе, чем он думает. В нем будет говориться, что он совершил грубую ошибку в Атланте и, если еще раз повторит ее, его сразу же схватят. Напишем, что Лектер выслал ему «секретную информацию», которой я с ним поделился, о том, что мы сейчас предпринимаем, как близко к нему подошли и какие у нас есть зацепки. В конце сообщим, что второе послание будет начинаться со слов «Ваш псевдоним» и содержать адрес абонентского ящика. Другого выхода у нас нет. Даже написанное эзоповым языком, первое письмо может привлечь внимание какого-нибудь психа. Но если не знать адреса, то невозможно найти ящик и сорвать нам операцию.
— Здорово. Просто здорово. Будешь у меня в кабинете?
— Я бы лучше чем-нибудь занялся. Пойду поищу Брайана Зеллера.
— Давай. Если что, я тебя позову.
Грэм отыскал Зеллера в отделе изучения крови.
— Брайан, не могли бы вы кое-что показать мне?
— Конечно, а что именно?
— Образцы, по которым вы классифицировали Зубастика.
Вскинув голову, Зеллер удивленно взглянул на Грэма через свои очки.
— В заключении что-то неясно?
— Да нет, все понятно.
— Какие-то неточности?
— Нет.
— Может, что-нибудь пропущено?
Произнося последнее слово, Зеллер поморщился, как будто оно имело горький привкус.
— Ну что вы, заключение просто блестящее. Просто хочу пощупать улику своими собственными руками.
— Ах вот оно что. Сейчас сделаем. — Зеллер считал, что все оперативники, подобно охотникам, ужасно суеверны, и был рад оказать услугу Грэму. — Пойдемте, я вам покажу.
Они двинулись между длинными столами, на которых были установлены приборы.
— Я смотрю, вы Тедеши читаете? — сказал Грэм.
— Да, — на ходу бросил Зеллер. — Как вы знаете, мы здесь не занимаемся судебной медициной, но у Тедеши есть много полезных вещей, Грэм. Уилл Грэм… Это не вы ли написали ту великолепную монографию об определении времени смерти по поведению насекомых? Или это ваш однофамилец?
— Нет, это моя работа. — Грэм сделал небольшую паузу. — Однако работы Мэнта и Нуортевы, приводимые Тедеши, лучше, чем моя.
Зеллер удивился: Грэм высказал вслух его собственную мысль.
— Вообще-то там действительно больше фотографий и приведена таблица роста количества насекомых у трупа. Извините, не хотел вас обидеть.
— Я не обиделся. У них все изложено намного лучше. Я и сам им это говорил.
Зеллер вынул из шкафа и холодильника пузырьки и предметные стекла и разложил их на лабораторном столе.
— Если понадоблюсь, я буду там, где вы меня нашли. Свет на микроскопе включается вот здесь, сбоку.
Но Грэму не требовался микроскоп. В правильности выводов Зеллера он не сомневался. Честно говоря, он и сам не знал, чего хотел. Посмотрев пузырьки и предметные стекла на свет, он взял в руки блестящий конверт из пергаментной бумаги с двумя светлыми волосками, обнаруженными в Бирмингеме. В другом конверте хранились три волоска, найденные на миссис Лидс.