Красный дракон
Шрифт:
— Нет примеси свинца… — произнесла она. — Это бензоспиртовая смесь. Редко встречается.
Она быстро пролистала папку с хроматограммами образцов.
— Марку пока не скажу. Я попробую с пентаном, а потом к вам подойду.
— Давайте, — сказал Зеллер.
В хроматографе пентан быстро уходит во фракцию, оставляя жидкости, пригодные для тонкофракционного анализа.
К часу ночи лаборатория Зеллера сделала все, что было можно.
Лайза Лейк установила марку горючего: Фредди Лаундс был
После тщательной обработки протекторов колес на них были обнаружены волоски двух типов коврового волокна — шерстяного и синтетического. Заплесневелые частицы грунта, застрявшие там же, показали, что кресло долго стояло в прохладном темном месте.
Результаты других исследований оказались скромнее. Частицы краски с машины не совпали ни с одной маркой, которую используют автозаводы. Когда их сожгли при очень высокой температуре в спектрометре и сравнили полученный спектр с образцами из картотеки автомобильной краски, выпускающейся в стране, оказалось, что это «Дьюко» — эмаль высшего сорта, произведенная в количестве 71 538 декалитров в первом квартале 1978 года для нескольких фирм, владеющих автопокрасочными пунктами.
А Зеллер надеялся, что сможет установить марку машины и приблизительное время изготовления.
Результаты были отправлены телексом в Чикаго.
Полицейское управление Чикаго потребовало вернуть колеса от кресла, и курьеру предстояло теперь везти громоздкий сверток назад. Вдобавок в его сумку, где уже лежала другая почта, включая пакет, пришедший в Вашингтон на имя Грэма, Зеллер сунул еще и толстенное заключение экспертизы.
— Что я вам всем, почтальон, что ли? — буркнул курьер, убедившись, что Зеллер его не слышит.
В Чикаго Министерство юстиции имеет в своем распоряжении несколько небольших квартир, расположенных поблизости от здания суда Седьмого округа. Во время сессии там останавливаются присяжные, а также особо важные свидетели обвинения. В одной из квартир поселился Грэм, в другой — Крофорд.
Грэм вернулся к себе в девять часов вечера, усталый и промокший.
Хотя сегодня первый и последний раз он ел в самолете, когда летел из Вашингтона, одна только мысль о еде вызывала у него отвращение.
Наконец-то закончилась эта дождливая среда. Давно у него не было такого гнусного дня.
Лаундс уже мертв, теперь, наверное, настала его очередь. В течение дня его прикрывал Честер: и в гараже, где Лаундс держал машину, и перед редакцией, когда Грэм стоял на обожженной мостовой и, ослепленный фотовспышками, говорил, как он «переживает утрату своего друга Фредерика Лаундса».
Он собирался поехать на похороны, так же как и несколько человек из ФБР и полиции, надеявшихся, что преступник не откажет себе в удовольствии наслаждаться видом убитого горем Грэма.
На самом деле он, как ни силился, не мог обнаружить в себе ничего, кроме холодной тошноты и редких приступов
Ему казалось, что за сорок лет он ничему не научился: он просто устал.
Грэм нашел большой стакан, смешал себе мартини и выпил его, раздеваясь. Второй мартини он выпил после душа, пока смотрел по телевизору новости.
«Провалом окончилась операция ФБР по поимке маньяка по прозвищу Зубастик. В результате погиб журналист. Подробнее об этом в программе новостей „Глазами очевидца“ после рекламы». Новости еще не успели закончиться, а диктор уже называл маньяка Драконом: сотрудники «Тэтлер» вывалили телевизионщикам все, что только знали. Грэм горько усмехнулся: в четверг номера «Тэтлер» будут отрывать с руками.
Он смешал третий мартини и позвонил Молли.
Она посмотрела новости в шесть вечера, потом в десять, прочитала «Тэтлер» и знала, что Грэм играл роль приманки.
— Ты должен был мне сказать, Уилл.
— Ну должен был, должен. А может, и не должен.
— Теперь он возьмется за тебя, да?
— Рано или поздно. Хотя тут ему придется трудновато — я ведь на месте не сижу. Меня все время прикрывают, и он это знает. Ничего со мной не случится.
— Что ты там бормочешь? К стаканчику, что ли, прикладываешься?
— Так, расслабляюсь немного.
— Как ты себя чувствуешь?
— Погано вообще-то.
— В новостях сказали, что ФБР не смогло обеспечить охрану этого репортера.
— Ему следовало быть с Крофордом к тому моменту, как вышла «Тэтлер».
— В новостях его назвали Драконом.
— Да, так он себя и называет.
— Уилл, знаешь… Я хочу забрать Вилли и уехать отсюда.
— Куда уехать?
— К его дедушке с бабушкой. Они его давно не видели и будут очень рады.
— Вот как…
У родителей отца Вилли было ранчо на тихоокеанском побережье.
— Меня здесь постоянно в дрожь бросает. Вроде мы здесь и в безопасности, но почти не спим. Наверное, я так боюсь из-за того, что ты тогда учил стрелять, не знаю…
— Мне очень жаль, Молли.
«Знала бы ты, как жаль».
— Я буду по тебе скучать. И Вилли тоже будет.
Значит, она решила твердо.
— Когда вы едете?
— Утром.
— А как насчет магазина?
— Магазин хочет взять Эвелин. На осень я договор с оптовиками подпишу, буду получать процент с оборота, а она все, что сможет заработать.
— А как же собаки?
— Я попросила Эвелин позвонить в округ. Пусть там спросят, может, найдется добрый человек и возьмет… Мне очень жаль, Уилл.
— Молли, я…
— Если бы мое пребывание здесь могло тебя уберечь, я бы осталась. Но ты ведь сам не можешь никого спасти, значит, и я не могу тебе помочь, Уилл. Если мы туда уедем, тебе не надо будет думать ни о ком, кроме себя. А тот пистолет, Уилл, я в жизни больше в руки не возьму.
— А может, тебе в Окленд поехать, сходить на бейсбол?