Красный холм
Шрифт:
— Значит, дочь смотрит, как отец ворует?
— Я не хотел, — пробормотал я, разгибаясь и поднимая руки вверх. — Просто у нас заканчивается бензин, скоро ночь и нам негде остановиться.
Старик сощурился, задумчиво поскреб седую щетину и наконец опустил ружье:
— Бери девочку и живо в дом. Только пошевеливайтесь, а то шляется тут парочка любителей человечины.
Первой моей мыслью было воспользоваться приглашением. С другой стороны, старик едва не отправил меня на тот свет. И тут из-за
— Господи, Уолтер! Дай этим несчастным зайти в дом.
— Так я ему и сказал проходить, а он стоит там как истукан.
— Ну так убери ружье-то, дурень, — укоризненно проговорила женщина и приветливо протянула руку. — Я Джой.
— Натан Оксфорд, а в машине моя дочь Зои. Приятно познакомиться.
— Это очень мило, сынок, — проворчал Уолтер, — но давай бери ребенка и иди в дом.
Я быстро сбежал с крыльца, вернулся к машине, заглушил мотор и помог Зои выбраться. Она видела, как Уолтер наставил на меня ружье, и тоже не была уверена, что нам стоит принять приглашение старика. Едва мы переступили порог, Уолтер запер дверь на все засовы.
Джой вытерла ладони о брюки и замерла посреди гостиной. Порядок тут царил идеальный, но ковру было лет тридцать, и попахивал он соответственно.
— Переночуем в подвале, — сообщила Джой. — Уолтер заколотит там дверь от греха подальше.
— А если они пролезут в дом? — тихо предположил я.
Уолтер взял ружье под мышку:
— Там внизу есть еда и питье. Джой сейчас принесет еще. На дом пока никто не покушался. Видать, на том конце города есть чего поинтересней.
— Там у машины орет сигнализация, они собрались вокруг.
Уолтер на секунду задумался:
— Видимо, идут на звук. Поэтому не шумим, авось пронесет. Двери я запер. Если не привлекать внимания, в окна они не полезут.
Меня слегка тревожило, что в случае чего в подвале мы будем как в западне, но это лучше, чем ничего.
Зои помогла Джой отнести продукты и воду в подвал, где уже стояла кушетка и два мягких кресла аккурат напротив огромной плазменной панели.
— Джой подарила на прошлое Рождество, — хохотнул Уолтер, указывая на телевизор. — Сейчас там одни помехи.
Мы с Зои устроились на кушетке в желтую и коричневую клетку, а Уолтер принялся заколачивать дверь широкой доской. Джой накрыла нас одеялом «привет, семидесятые», и в следующее мгновение дочка безмятежно посапывала в моих объятиях. Я не думал, что ей удастся заснуть в незнакомом месте, но она явно была сильно вымотана. Я прижался щекой к ее спутанным, давно не чесанным волосам, невольно думая о повседневных радостях, которых лишил нас этот кошмар. Даже такая будничная вещь, как расческа, казалась теперь неимоверной роскошью.
— Красавица она у тебя, —
— Увидите, — пообещал я.
— Вы так думаете? — спросила она с надеждой в голосе.
Я улыбнулся, поцеловал Зои в висок и откинулся на подушку:
— Спасибо, Джой. Спасибо вам огромное, что пустили переночевать.
— Вас никто не гонит. Живите, сколько хотите. — Женщина посмотрела на мужа, который все еще возился с дверью. — Неизвестно, когда все это закончится… и закончится ли вообще.
Я не почувствовала разницы, когда открыла глаза, — в алтаре было очень темно. Шорохи и стоны за окном прекратились. Брюс тоже не спал и смотрел прямо перед собой. Я выпрямилась и стала растирать затекшую спину. Потом тихо спросила его:
— Удалось поспать?
Брюс покачал головой, потом посмотрел на меня и улыбнулся:
— Подремал минут пять. Но я рад, что тебе удалось. — Он наклонился и впервые за последние сутки поцеловал меня. — Ты была молодцом. Не знал, что ты так хорошо водишь.
Я обхватила себя руками, пытаясь согреться. Брюс прижал меня к себе. Конечно, он не качок, но жилистый, и я всегда таяла от его улыбки. Уже два месяца он не стригся, и темные волосы отросли сверх меры. Челка так и лезла в глаза, когда мы целовались. Надоедливую прядь он всегда убирал рукой, а не тряс башкой, как большинство сверстников.
«Как эпилептики», — презрительно фыркал в таких случаях Брюс. Мне тоже это не нравилось, но я была готова смириться даже с этим глупым жестом, лишь бы видеть его голубые глаза. Меня покорила не его обворожительная улыбка или покладистый характер, а именно глаза. Наверное, в них я влюбилась раньше, чем в самого Брюса.
Эшли и Купер сидели, крепко прижавшись друг к другу. Кардиган, белая тенниска и нежно-голубой шарф явно не спасали сестренку от холода, как и моя футболка с ветровкой. Парни, казалось, не мерзли совсем.
— Что это за шум? — насторожился Брюс, прислушиваясь.
Странный звук шел из кухни. Вскочив, мы бросились туда. На кухне царил полумрак, нарушаемый тусклым светом нескольких свечей. Скитер Макги, рыдая, склонился над женщиной на полу. Он старался не шуметь, и понять, что он плачет, можно было только по его тихим всхлипам.
— Господи! — выдохнула Эшли.
Брюс приложил палец к губам и повернулся к Скитеру:
— Она что?..
Дорис принесла из коридора одеяло и накрыла несчастную.