Красный холм
Шрифт:
— Коннор, послушай, — начал Скитер, — тебе лучше пойти с Натаном. Мы, конечно, постараемся отбиться, но не уверен, что ты будешь с нами в безопасности, сынок.
Коннор отчаянно затряс головой и еще крепче вцепился в Дорис. Я не хотел силой заставлять его идти со мной. Парнишка и так прошел через ад.
— Боб? — позвал Скитер. — Уверен насчет Эвана?
Эван с мольбой уставился на деда. Тот похлопал мальчика по плечу и тоже помотал головой.
Барб раздобыла где-то пластиковый пакет, и я сунул туда несколько коробок с патронами и пять бутылей воды, а девятимиллиметровый заткнул
Теперь, когда землю захватили ходячие мертвецы, думаю, лучше всего жилось членам Национальной стрелковой ассоциации.
Едва я повесил на руку пакет, снаружи донесся спасительный звук клаксона.
Почти во всех домах было темно. Свет уличных фонарей ронял на округу мрачные тени. Повсюду бродили патрули. Мы с Тобином крались за кустами, стараясь оставаться в тени, то и дело замедляя шаг. Вдобавок у Тобина болела лодыжка, что нас сильно тормозило. Меня больше заботили пустующие дома. Где все? Попрятались в подвалах или их куда-то согнали военные? Усилием воли я отогнала эти мысли, ведь иначе до девочек точно не добраться, если они теперь под охраной вооруженных убийц.
Решительно тряхнув головой, я потащила Тобина за собой, притормаживая, лишь когда он наваливался на меня всем весом. Я старалась отвлечь его от боли в лодыжке, которая распухала все больше и больше с каждой минутой. Идти становилось все труднее. Здесь как минимум был нужен ибупрофен и ледяной компресс.
— Уже недалеко, — подбадривала я.
Последние три-четыре квартала Тобин постоянно охал от боли, но вслух ничего не говорил.
— Как думаешь, сестра еще здесь? — спросил он.
— Надеюсь.
— Похоже, в домах никого. Здесь поблизости есть какое-то убежище? Может, все перебрались туда?
— Не исключено. Они все могли укрыться в больнице или в начальной школе. Там, кажется, было старое убежище на случай радиации.
— Я говорил, что у сестры подрастает сынишка?
Я улыбнулась:
— Говорил, что она мать-одиночка. Как ее зовут?
— Тавия, а племянника — Тобин.
— Ух ты, тезки!
— Ага. — Покрытое испариной лицо Тобина сияло от гордости. — Он хороший парень. Спортсмен, вежливый. Сестра — молодчина, постаралась, а я ее даже ни разу не похвалил.
— Успеешь еще, — успокоила я, в душе надеясь, что мои слова сбудутся.
На дороге возник армейский «хаммер». Я спешно укрыла Тобина в тени ближайшего дома. Его лодыжка подозрительно хрустнула. Тобин сморщился, хрюкнул и постарался дышать ровнее и тише. Через силу он выдавил:
— Ничего не понимаю. Эти тоже вооружены. Зачем… Зачем патрулировать улицы, если их цель — не пускать этих… Как ты их называешь?
— Шаркуны.
— Точно. Если их цель — защитить город от шаркунов? Или они разыскивают уцелевших, чтобы перевезти в безопасное место?
— Не знаю… — задумчиво протянула я, глядя вслед удаляющемуся «хаммеру». — Но не думаю, что стоит подойти к ним и спросить об этом.
— Зато я знаю, что чернокожего, снующего в темноте, в такой
Я улыбнулась краешком рта:
— Ладно, идем. Мы почти у цели.
С каждым шагом Тобин хромал все сильнее, последние метры до дома Тавии превратились для него в настоящую пытку. Он стонал и кряхтел от боли, но упрямо передвигал ноги.
— Если не перестанешь стонать, нас примут за шаркунов и подстрелят из ближайшего же окна, — предупредила я.
— Прости, — пробормотал Тобин.
— Шучу. Хочешь передохнуть?
Он помотал головой:
— Нет, тебе нужно найти девочек.
Дом Тавии был буквально в пяти шагах от нас.
— Жаль, не смогу тебе помочь — с такой-то ногой…
Его большая рука благодарно осторожно сдавила мне плечо. Я обняла его в ответ.
Мы остановились у крыльца, ведущего на веранду с покосившейся решетчатой дверью.
— Тавия! — громким шепотом позвал Тобин. — Тавия, это я! Ты там? — Он замолчал, дожидаясь ответа. — Тавия!
Я махнула в сторону дома своих родителей:
— Пойду к своим. Если что-то понадобится, свистни.
Тобин тихонько рассмеялся:
— Ну уж нет, ты и без того сделала достаточно. Спасибо, Скарлет.
Кивнув, я направилась во двор соседнего дома. Трава только начала зеленеть и теперь мягко хрустела под ногами. Шаги громко звучали в ночной тиши. Шепот Тобина был едва различим, но мое собственное дыхание казалось мне оглушительно громким, словно дышишь в мегафон.
Я потянула на себя дверь с москитной сеткой, и та со скрипом отворилась. Как ни странно, входная дверь была не заперта. Я вошла внутрь, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной тьме.
— Бабуль… — Я старалась говорить как можно мягче, чтобы не напугать стариков. Наверняка они смотрели новости и так же, как все, боялись, что и в их дом вломятся незваные гости. — Бабуль, это я, Скарлет.
Я на цыпочках пересекла гостиную и направилась в спальню. На стенах висели семейные фотографии. Меня привлек маленький снимок восемь на десять, который запечатлел нас с Эндрю и девочек в счастливые времена. Хотя, нет. Зачем врать? Мы никогда не были счастливы.
Когда я позвонила матери, сказать, что ухожу от Эндрю, она закатила истерику.
«Скарлет, не дури! Муж у тебя не алкоголик, в отличие от отца, не наркоман. Тебя не бьет».
«Мама, он меня не любит. Его вечно не бывает дома. Сутками пропадает на работе, а когда возвращается, только и делает, что орет на нас. Такое ощущение, он нас всех ненавидит!»
«Скарлет, ты ведь сама знаешь, что с тобой нелегко ужиться. Потому он и не хочет идти домой».
Фотография на стене разбередила старую рану. Когда я решила уйти от него, на сторону Эндрю встали его родственники, а заодно и мои. Они считали, я должна молиться на такого мужа, но он был очень грубым, а временами и жестоким человеком. Конечно, у меня характер тоже не сахар, но я не могла спокойно наблюдать, как он третирует дочерей, а все попытки его успокоить оканчивались жутким скандалом. Господи, как он орал! И орал постоянно. В нашем старом доме только и слышалось, что вопли, оскорбления и плач. Да, Эндрю не пил, не принимал наркотики, меня не бил, но жить с ним было невозможно.