Красный Император. «Когда нас в бой пошлет товарищ Царь…»
Шрифт:
– И все равно – выглядит совершенно нереально.
– Я с вами согласен. Однако если рассматривать ситуацию с точки зрения здравого смысла, то Александр может планировать не корабли поднять целиком, а пушки и отдельные элементы. Там ведь свыше двадцати пяти тысяч тонн железа лежит – что-нибудь да получится поднять.
– Хм. А вы сами считаете, что Александр просто пытается прибраться на дне?
– Да. Именно так. Подъем кораблей такого тоннажа весьма сложная задача. Да и зачем они ему? А вот разобрать суда на металл, хотя бы частично – идея недурна. Впрочем, мы можем запросить у русских официальный ответ по этому вопросу.
– Не стоит.
– Ваше право, – улыбнулся граф Дерби.
– Итак. Подведем итог. Третий пехотный корпус завершает разгром турок, окопавшихся в Софии? Так?
– Да. Их уже окружили и аккуратно осаждают, стараясь максимально ограничить собственные потери.
– Сколько турки продержатся?
– Не больше месяца.
– Хорошо. Первый и второй корпуса сейчас стоят под Стамбулом?
– Так точно. Первый корпус занял оборону в районе Дарданелл, а второй переправился на азиатский берег и занимается подготовкой оборонительных рубежей.
– А в самом Стамбуле кто?
– Три резервные пехотные бригады. Кстати, еще две также пересекли Босфор и активно помогают второму корпусу в развертывании обороны.
– Обороны? Зачем? Они не собираются наступать?
– Видимо, Александр считает, что нужно подстраховаться.
– А что в самой Малой Азии происходит?
– Там относительно спокойно. Четвертый пехотный корпус стоит обороной под Эрзурумом и дальше не продвигается. Его прикрывают кое-какие вспомогательные части, преимущественно казачьи сотни, обеспечивающие боевое охранение флангов. Все остальные резервы стянуты на Северный Кавказ и освободятся не раньше лета следующего года. Кроме того, союзная персидская армия находится в довольно тяжелом положении, ибо турки серьезно их побили, отражая попытку крупного наступления. То есть персы ничего предпринимать не будут. И долго. Им бы новых бойцов набрать. Султан Египта тоже весьма умерен в своей военной активности.
– Эфиопия? Они, случаем, не участвуют в этом безумии? Слишком часто я читаю о них в газетах.
– Участвуют. Но ограниченно. Их флот свирепствует в Красном море и топит все, что плавает под турецким флагом.
– Флот? – недоверчиво переспросил премьер-министр.
– Бывшие корабли Ее Величества, захваченные повстанцами на рейде и присвоенные себе.
– И мы до сих пор не потопили эти лоханки?
– Никак нет. После генерального сражения в Английском проливе мы бросили практически все силы на прикрытие наиболее опасного участка в северной Атлантике. Французы ведь буквально с ума сошли!
– Да знаю я, знаю. Потопили мы у них несколько корабликов. Чего они так расстроились? – скривился Гладстон. – Всем же понятно, что мы спасали их суда от загребущих рук русского Императора.
– Вы же знаете этих французов.
– Знаю. Кстати, у них много еще кораблей? Почему королевский флот никак не может с ними расправиться?
– Прилично. Они выпустили в море даже корабли времен наполеоновских войн в качестве автономных рейдеров. Кроме того, недавно я узнал весьма неприятную историю. – Граф Дерби лукаво улыбнулся. – Помните ту мощную эскадру парусно-винтовых фрегатов, которые на верфях САСШ и КША строили для нужд Бразильской Империи?
– Да. Двадцать тяжелых фрегатов с мощными паровыми машинами и нарезными пушками. Вы все-таки не смогли заблокировать их продажу?
– Мы поднесли более ста тысяч фунтов стерлингов ради установления запрета на продажу этих кораблей Бразилии. –
– Их продали французам? – Вскинул брови Уильям.
– Именно. На кораблях САСШ в Филадельфию, где стоял этот флот, переправились французские команды и, приняв суда, вышли на наши коммуникации. Это очень серьезная проблема. Кроме того, мы сами виноваты в этой ситуации. В конце концов, компании, строившей эти корабли, нужно было как-то возвращать деньги, выданные ей под приличный процент банком Моргана. Нужно было их попросту перекупать. Так что, – печально покачал головой Эндрю, – мы обхитрили сами себя.
– Это ужасно! Что говорит сэр Чилдерс?
– Разводит руками. Он считает, что эти фрегаты смогут очень серьезно затруднить перевозки в Индию. Да и потопить их будет не просто. У нас после тех страшных сражений ведь остался в строю всего один броненосец, да и тот побитый так, что едва на плаву держится. Так что, в сущности, нам приходится с французами драться старыми парусными флотами. А в этом аспекте мы не сильно их превосходили даже до прибытия этих двадцати тяжелых фрегатов.
– Это же означает прекращение поставок в Индию, – сокрушенно покачал головой Гладстон.
– Да. В перспективе года, если не случится какого-то чуда, французы смогут перерезать нам североатлантические коммуникации практически полностью. Или причинить чрезвычайно большой урон. Вы понимаете, о чем я говорю? Сэр, если в ближайшее время Париж не капитулирует, то ситуация в Индии выйдет из-под нашего контроля.
– И как вы предполагаете это делать? Довериться русским?
– Не только, сэр. Безусловно, главную скрипку должен сыграть Александр. Однако чтобы максимально нейтрализовать успех в политическом плане, я считаю, что нужно поступить точно так, как мы поступали с Бонапартом, – собрать крупную антифранцузскую коалицию. За счет чего роль России будет максимально смазана из-за большого количества участников.
– Вы считаете?
– Вполне. По крайней мере, формально. Я думаю, можно рассчитывать на Ганновер, Баварию, Бельгию, Австрию, Испанию и даже, чем черт не шутит, Швейцарию. Всех нужно звать к этому ужину.
– А как быть с обиженными аппендиксами? – улыбнулся Гладстон.
– Пригласим и их. В конце концов, Дания и Греция хоть и не представляют ничего серьезного в военном плане, но в качестве дополнительного политического противовеса России окажутся нелишними. Думаю, можно будет задействовать даже Богемию с Венгрией. Попробовать, по крайней мере.
– С таким подходом вы и Ирландии предложите поучаствовать?
– Почему нет?
– Потому что это ирландцы!
– В сложившейся ситуации я бы даже Адское пекло привлек к этой кампании, дабы нивелировать на фоне всей этой огромной орды роль России.
– Вы считаете, что все настолько плохо?
– Да. Я совершенно убежден, что Морган советовался с Александром перед тем, как продать французам эти тяжелые фрегаты. И сам русский Император совершенно не горит желанием влезать в эту войну. Чем дольше она идет, тем ему выгоднее. Для нас каждый день промедления – сильный удар по бюджету. И не только для нас. Хотя, конечно, первой падет Пруссия, которая и без того мобилизовала все, что только смогла. Ее экономика трещит по швам, и уже сейчас мы поддерживаем ее льготными кредитами и отсрочками платежей. Проиграв, Пруссия окажется банкротом, потеряв какое-либо серьезное уважение других германских государств. И провалится наш проект противовеса Франции в Европе.