Красный опричник
Шрифт:
— Давайте! — отеческим тоном разрешил Волков.
Капитан побежал в штаб. Тем временем Кречко отправился бродить по территории части практически в гордом одиночестве. Из офицеров в расположении были лишь дежурный по части и начальник штаба. Из рядового и сержантского состава в сопровождающие никто набиваться не рискнул. Иван Михайлович обогнул конюшню и гаражи, и оказался на территории ПТО. Из раскрытых помещений ремонтной мастерской несся суровый сержантский рык. Заинтригованный, старший майор отправился туда.
— А ну, давайте поживее порядок наводите! —
По мастерским суетились личности в комбинезонах, нервно сжимая в руках веники и совковые лопаты.
— Если начальники соответствуют, то никто их не поснимает! — заявил Кречко, выходя из тени, — здорово, орлы!
Бойцы ремвзвода побросали дворницкий инвентарь и замерли в позах «смирно». Сержант кашлянул и исподтишка показал им кулак.
— Здравия желаем… товарищ… ау-ау!!!
— Здравия желаем, товарищ старший майор! — опытный глаз сержанта рассмотрел знаки различия гэбэшника.
— Порядок наводите?
— Так точно!
— А на хрена?
Сержант опешил. Всем проверкам в первую очередь порядок подавай, а вот до нехватки запчастей никому дела нет. Держат солдаты в руках веники — молодцы, уважают проверяющего. Этот из какого зоопарка сбежал? Кречко прочел диагноз по лицу сержанта и ухмыльнулся.
— Мне ваш порядок до задницы. Мне интересно другое: сможет ли саперный батальон номер двести девяносто выполнять свои прямые обязанности? Сможет?
Сержант в этот момент ощутил себя младшим лейтенантом, с которого срывают погоны.
— Представьтесь, пожалуйста! — попросил Иван Михайлович.
— Сержант Величко, Степан Исаакович. Заместитель командира ремонтного взвода!
— Так вот, Степан Исаакович, скажи мне честно… да уберите вы к чертовой матери эти метлы — на шабаш что ли собрались? Скажи мне честно, много ли неисправной техники в батальоне?
— Да почитай половина, — осторожно ответил Величко.
— Так какого хрена вы метете? Ремонтировать технику надо, а они метут! — раздраженный Кречко пнул носком сапога в колесо стоящей на приколе полуторки.
Сержант опустил голову.
— Так, товарищ старший майор, запчастей нет. Приедут из штаба корпуса, поцокают языком, а запчастей как не было, так и нет. Говорят, проявите солдатскую смекалку. Как же ее проявишь, если например аккумуляторов нет? Ладно, полуторку можно и «пердячим паром» завести, а вот ежели на трелевочнике батарея села? Механизм на гусеничном ходу в пять тонн весом не шибко толканешь!
Кречко внимательно слушал жалобы солдат-ремонтников на нехватку ГСМ, необходимых запчастей и недостаточный моторесурс двигателей. Возвращается тягач из капремонта с ресурсом в триста часов — как молодежь на такой технике обучать?
— И что, это официальная гарантия завода? — спросил он.
— Вы имеете в виду то, что в бумагах написано? В бумагах стоит четырехзначное число. Меньше писать не имеют права. Так ведь на дореволюционных станках
Иван Михайлович оценивающе глянул на солдата.
— Откуда такой? В смысле, грамотный?
Парень струхнул, но честно ответил:
— Ленинградские мы. У меня батя начальником цеха на Путиловском работает. Я с ним сызмальства по цехам гулял — ума набирался.
Кречко кивнул головой и продолжил осмотр расположения части. На территорию складов ему проникнуть не удалось: складская зона была по периметру обнесена «колючкой» и охранялась с нескольких караульных вышек. Внутри с хозяйским видом прохаживалась здоровенная немецкая овчарка, а неподалеку старший майор заметил еще одну. Что ж, на первый взгляд служба здесь поставлена неплохо.
Волков инспектировал казармы. К удивлению дежурного по части, он совершенно не обращал внимания на образцовый порядок в помещении, не заглянул и в ленинскую комнату. На первом этаже располагались комнаты по технической подготовки — туда он и направился. Там его и перехватил командир части майор Беспрозванный. Низенький полный офицер вкатился в класс по изучению тракторов-тягачей «Сталинец» и громко произнес:
— Разрешите представиться! Командир двести девяностого саперного батальона майор Беспрозванный.
Волков оторвался от созерцания располовиненого и раскрашенного в разные цвета двигателя.
— Комиссар безопасности второго ранга Волков. Неплохой у вас батальон, товарищ майор.
Майору Беспрозванному на краткий миг стало дурно. Он был готов ко всему, но не к похвалам. Поэтому ответил не по уставу. Вернее, совсем не по тому уставу:
— Рад стараться, товарищ комиссар госбез…
— Просто, командарм второго ранга. Без излишеств. А раз рад стараться, то давай-ка ты мне сюда в этот класс третий взвод… скажем, третьей роты. Посмотрим на грамотность советских саперов. Давно на батальоне?
— Полгода, товарищ командарм…
— Хорошо. Можно просто: командарм. А то на языке мозоль натрешь. Так как насчет солдатиков?
В Красной (Советской) армии можно было наблюдать следующую закономерность. Хотя бы на примере отдельного батальона. Лучшие солдаты всегда собраны в первом взводе первой роты: самые умелые стрелки, отличники боевой и политической, мастера своих специальностей. Затем идет второй взвод первой роты. Третий взвод первой роты и первый взвод второй приблизительно равны по общему уровню. Но, конечно же, самые «перлы» собраны в третьей роте и последнем по счету ее взводе. Нарушители дисциплины, парни из такой глубинки, где пароконный плуг слывет за диковинку, люди с дефектами речи и ущербным здоровьем. Конечно, явных калек нет, но бойцы с нерабочими конечностями встречаются. Короче, та еще рота. Ну, и приятность напоследок: командует ею какой-нибудь горький пьяница, ходивший еще с Брусиловым в легендарный прорыв летом 1916 года.