Красный Принц
Шрифт:
– Ты мне нравишься, каресианец. Надеюсь, ты выживешь и попадешь на свой пляж с вином и женщиной.
– Я очень намерен туда попасть, – ответил Далиан. – Но для начала мне необходимо выследить Элиаса из Дю Бана.
Нанон неожиданно широко улыбнулся, обнажая зубы, и эта улыбка смотрелась бы даже комично, если бы не исходила от настолько опасного создания.
– Тогда пошли, – сказал он.
Далиан осуждающе покачал головой – ему не нравились гримасы доккальфара – и поднялся на ноги. Он размял их, посчитав, что еще несколько минут бега вполне выдержит, хотя ему пришлось признать: целая ночь сна в теплой постели стала бы ему
– Итак, Черная часовня находится в стороне от главной улицы. Если мы срежем путь, то доберемся до нее за несколько минут. И рядом с ней тебе нужно прятать лицо.
Обитатель леса кивнул и вложил меч в ножны.
– Веди.
Они вышли из переулка, скрыв оружие под плащами, и направились обратно в портовую часть Ро Вейра и к Черной часовне – двое обычных, ничем не примечательных странников в людном квартале.
Как только они пересекли границу старого города, Далиан насторожился. Прямая дорога спускалась через весь Ро Вейр и была заполнена стражниками и Черными воинами, которые его искали, а он совсем не хотел снова драться за жизнь. Определившись с направлением по отдаленной башне канцелярии лорда-маршала, он повел Нанона к сети приливных каналов, избороздивших город. Благодаря множеству мелких мостов и отводных труб они без труда держались вдали от главных улиц. Многие каналы использовались контрабандистами-киринами и имели заслуженно дурную репутацию у городской стражи.
– Почему священник Одного Бога подчиняется Семи Сестрам? Из сказанного Рам Джасом я понял, что он даже не заколдован, – спросил Нанон, когда они подошли к Черной часовне, разместившейся посреди небольшого внутреннего двора в тихом уголке старого города.
– По известным мне слухам, он просто безумен. Простолюдины Вейра болтают, будто он одержим смертью… Я знаю, Черные священники все такие, но Элиас из Дю Бана, похоже, превзошел их всех.
– Это мало что объясняет, – ответил серокожий.
– Может, тебе стоит спросить его самого, когда кирин убьет Саару.
– Возможно, я так и поступлю. – Нанон снова нацепил на лицо ничего не выражающую, невыносимую улыбку.
Они перешли дорогу и оказались во дворе небольшой кузницы. На другой стороне двора Далиан видел возвышающийся над окрестными зданиями шпиль часовни со знаменем, на котором была изображена костлявая рука, держащая кубок. Саму церковь заслонял плотный ряд каменных домов, и самым простым и скрытным способом попасть к ней казалось путешествие по крышам.
К несчастью, рядом с ними на груде бочек, передавая по кругу бутыль вина, сидел целый отряд стражи. Пятеро воинов, похоже, находились на дежурстве, но порядком расслабились и медленно поднялись с места, только когда Далиан и Нанон вошли во двор.
– Эти люди нам помешают? – спросил Нанон.
– Думаю, да, – согласился Охотник на Воров, нахмурившись – ему не нравилась странная манера доккальфара выражать свои мысли.
Стражники прекратили беседу и собрались вместе, встречая чужаков. Они слегка смутились, но были настороже, хотя лица Далиана они не видели и потому не стали сразу атаковать.
– Проходите мимо, парни, – грозно заметил один из них.
Нанон склонился к уху спутника и прошептал:
– Этих нам тоже надо убить?
Далиан слегка улыбнулся.
– Глубочайшие извинения, господа, – учтиво пробормотал он стражникам. – Мы пойдем дальше.
Они проводили их подозрительными взглядами, но никак не помешали
– Нам не нужно убивать всех подряд, – разъяснил он Нанону. – Я бы с удовольствием провел это утро без новых сражений.
– Я так и подумал, что, прежде чем напасть на них, лучше спросить у тебя, – ответил обитатель леса, глядя на окружавшие их здания. – Я думаю, мы все же можем подобраться к часовне по крышам. Тебе помочь забраться наверх?
– Сам справлюсь, – буркнул Охотник на Воров, потирая больную спину. Он размял руки и добавил: – Нам стоит поторопиться. Элиас очень пунктуален.
Элиас из Дю Бана спал на каменной постели под узким окном, из которого даже на улицу выглянуть было трудно. Ни дерева, ни ткани не имелось в его жилище, а скромные пожитки хранились на каменных полках у двери. Единственную личную вещь он холил и лелеял – свои доспехи, они вместе с черным рыцарским плащом и длинным мечом висели на металлическом манекене.
Каждый день он просыпался с рассветом и выходил на пробежку. Этот час – самый спокойный и расслабленный для него – напоминал: даже в такое трудное время можно обрести умиротворение. После пробежки он облачался в доспехи и посещал резиденцию герцога, где жила Госпожа Боли. Каждый день он говорил себе, что союз с Семью Сестрами – лишь необходимое зло в его аскетической жизни и служить Одному Богу отнюдь не так просто, как думают его Пурпурные и Золотые собратья.
Он не был Сааре ни рабом, ни слугой, ни любовником, ни другом. Элиас из Дю Бана был ей союзником – и ничего больше, и он намеревался поддерживать этот союз лишь до тех пор, пока их цели в общем совпадают. После предательства Уты Призрака и смерти Родерика из Водопадов Арнона Элиас считал себя главным Черным священником Тор Фунвейра, и в его обязанности в последнее время входило принятие непростых решений. Он пытал безбожника-кирина, Рам Джаса Рами, помогал колдуньям захватить южную часть своей страны и оказывал любую посильную помощь в уничтожении восставших из мертвых и в порождении новых Черных Отпрысков.
Он прекрасно знал, что Саару озадачивает его верное служение. Он выполнял все ее просьбы безо всякого колдовства, в то же самое время продолжал заявлять о своей фанатичной преданности Одному Богу – и при этом без колебаний предавал свой народ и свою церковь.
Элиас знал, насколько тяжело проникнуть к нему в разум, и втайне от всех считал, что Сааре нравится союзник, которого не нужно заколдовывать, стремясь обеспечить его лояльность. Он никогда не объяснял, почему так поступает, – он считал, она его просто не поймет. Только в минуты тихой молитвы он сомневался в своих убеждениях.
Как представитель Черной церкви Элиас был насквозь пропитан смертью. Уже давно он воспринял божественную природу смерти и осознал: не стоит бояться ее – напротив, к смерти нужно стремиться, и посвятил свою жизнь тому, чтобы простой люд Тор Фунвейра обрел божественную смерть при посредстве его служения Одному Богу. Его называли невменяемым, сумасшедшим, безумным – но Элиас слышал голос Одного, выражавший его волю, и считал себя правым. Если его помощь Сааре Госпоже Боли в возрождении ее Мертвого Бога ускорит смерть народа ро, то он останется ее союзником до тех пор, пока его Бог не велит ему прекратить служение.