Красный рассвет
Шрифт:
– Но мы рассчитывали использовать тактическую авиацию с авианосцев, господин президент, – заявил министр обороны. – Основное количество стратегической авиации мы собирались держать в резерве на случай чрезвычайной обстановки на других, теоретически возможных фронтах. Кроме того, мы потеряли один самолет-транспортник с ракетами и предположительно один корабль.
– Что? – вскипел Буш. – У нас потоплен еще один корабль?
– Он шел вместе с десантным. Теперь сильно поврежден от обычной торпеды, а затем, так же как и остальные, подвергся заражению. То, что он вез, нуждается в специальном тестировании и дезактивации.
– Разве армия не способна
– Господин президент, можно, довершу мысль? – снова вклинился советник по национальной безопасности.
– Естественно, Миллард, – кивнул «потомственный» правитель.
– О потерях я упомянул сразу, господин президент. Сравнительно с общим запасом разнообразных авиационных и корабельных ракет все перечисленное – мелочи. Ну, пусть вместо семидесяти мы сможем безнаказанно бомбардировать НЮАС ракетами только шестьдесят дней. В чем разница-то? Даже в этом варианте мы гарантированно истребим центры управления, промышленность, энергетику, военные заводы, вообще мало-мальски значимую экономику и инфраструктуру. Это будет наглядным уроком всем остальным. Чего мы и добивались.
– Господи, Миллард, – вздохнул Буш. – Зачем я вас назначил? Эти рецепты очень хороши. Но мы уже перешли в стадию атомной войны, понимаете вы это?
– Понимаю, господин президент, – согласился Миллард Ладлоу. – Но ведь этим мы и покажем всем свою силу. Смотрите, скажем мы всем, мы не только можем в любой день и час перейти к ядерной войне, но еще и способны ее контролировать. То есть не так, как когда-то предсказывали, что эскалация, особенно ядерная, всегда может идти только по нарастающей. Мы продемонстрируем, что способны держать эскалацию за горло и, если надо, приструнивать.
– Господин президент, – вклинился министр обороны, – нельзя забывать, что по нам применено…
– Тем более, – несколько не в рамках своей компетенции оборвал его советник. – Видите, какие мы сильные, покажем мы всему миру. Мы даже можем в условиях применения варварского оружия по нам спокойно обходиться обычными средствами ведения войны. И ни на йоту не сойти с выработанного загодя плана.
– Хм, – сказал президент Буш. – В мысли Милларда Ладлоу есть резон. Вы не находите?
– Извините, это глупость, – произнес министр ВВС. – Запаса крылатых ракет старых и не очень старых образцов у нас приблизительно на указанное число дней войны. Но ведь если теперь произойдет эскалация где-то еще, у нас совершенно ничего не останется. И тогда мы просто будем вынуждены применять атомные бомбы там, где без этого вполне можно было бы обойтись, имея хотя бы пять тысяч высокоточных ракет.
– К тому же, – решил встрять в дискуссию министр иностранных дел. – Дело ведь не только в атомном ударе по нам. Со времени начала конфликта коренным образом изменилась мировая обстановка. Хотя у нас еще нет явных доказательств, – министр зыркнул в сторону представителей разведывательного сообщества, – уже ясно, что атомное нападение – это акция с участием международных террористов. И, кстати, не только атомное нападение, но и происшествие с «Громовержцем» тоже. Наши разведчики надеются в скором времени представить нам настоящие доказательства.
– При чем здесь это? – поинтересовался глава администрации.
– Пространство возможных решений очень сильно расходится в стороны. Если доказательств не представить, так сказать, спустить все на тормозах, то непонятно, как выкрутиться из ситуации с обстрелом столиц? Признать себя виновными и показать свою слабость? Тогда зачем
– Мы уже давали ему слово и слышали его мнение, – фыркнул Буш Пятый. – Но ладно, молчу.
– Господин президент, – несколько покраснел Шеррилл Линн.
– Да не обижайтесь вы, Шеррилл, – махнул на него президент Буш, для которого как бывшего боксера словесная трепка практически ничего не значила. Он не понимал, когда кто-то мог обидеться на слова. – Поясните нам, раз коллега просит.
– Так вот, господин президент, – перешел к делу министр обороны. – Использование крылатых ракет в течение семидесяти суток, по нескольку тысяч штук ежедневно, считалось крайним вариантом. Как только основные силы ПВО и ПРО оказались бы подавлены, основные удары начала бы наносить морская авиация. Кроме того, мы не зря транспортировали в район сухопутные силы. Они бы тоже взяли на себя кое-какие функции. Все это в целом привело бы к экономии нашего стратегического запаса высокоточного оружия. Что теперь?
– И что теперь? – сказал президент, но выглядело это как передразнивание.
– Из-за потерь авианосцев силы морской авиации снижены до… Можно сказать, в десятки раз. В условиях современной эскалации, почти полной неопределенности, какие из стран замешаны в пособничестве, мы вынуждены держать остальные авианосцы в районах постоянного патрулирования. (Было бы неплохо их даже усилить, а не ослабить.) Нам нельзя убирать новейшие корабли от берегов Китая, Японии. Не получается уменьшать нажим на Западную Европу. Нельзя оставить без прикрытия и страны Персидского залива. Они теперь слишком мелки для отпора кому бы то ни было. Можно даже ожидать, что, как только полеты наших истребителей-бомбардировщиков в их небесах прекратятся, они тут же передерутся между собой.
– Это правда? – повернулся президент к министру иностранных дел.
Тот кивнул.
– Далее, – продолжал Шеррилл Линн. – Поскольку нарастить обычное авиационное присутствие мы не можем, а кроме того, после случая с транспортами имеются сложности с использованием морской пехоты, то что нам остается?
– Ну? – сказал уже порядком утомившийся Буш Пятый.
– И далее применять неядерные крылатые ракеты. Для этой же цели задействовать стратегическую авиацию с нашего материка. Теперь не будет промежуточного аэродрома – «боевой линейки».
– Есть база на Диего-Гарсии, – прихвастнул всезнанием Буш.
– Там не слишком большой запас боеприпасов и горючего. Его тоже надо наращивать. Поскольку остров Диего-Гарсия расположен еще далее, чем НЮАС, то снабжать его просто нерационально. А кроме всего, первостепенная нацеленность этой базы все-таки Ближний Восток. В случае если там что-то начнется, она один из наших главных козырей, – дал пояснения к реплике командующий ВВС.
– Вот видите, – пожал плечами министр обороны. – В общем, мы не можем теперь создать достаточный перевес сил для ведения обычной войны. А если мы растратим весь запас высокоточных крылатых ракет, то оголяем себя на других фронтах. Зная об этом, наши потенциальные противники могут пойти на провокации, а может, и авантюры. А ведь ПВО Нового Южно-Африканского Союза – это еще цветочки. Ни ПВО Китая, ни ПВО Европы мы без помощи крылатых ракет из строя не выведем. Следовательно, тогда…