Красный сфинкс
Шрифт:
Когда совет подошел к концу, король, осыпанный всевозможными похвалами, подошел к кардиналу.
— Ну вот, ваше высокопреосвященство, теперь мы одни, — произнес он, усаживаясь и указывая кардиналу на стул.
Ришелье занял место рядом с королем по велению его величества.
— Говорите, я вас слушаю, — сказал Людовик XIII.
— Государь, — начал кардинал, — я полагаю, что ваше величество получило сегодня полное удовлетворение за нанесенное оскорбление и надеюсь, что стремление к тщетной славе
— Дорогой кардинал, — произнес король, — по правде сказать, я вас совсем не узнаю: вы жаждали войны, вопреки всеобщему мнению, и вот, стоило нам выступить в поход, как вы предлагаете заключить мир.
— Не все ли вам равно, государь, раньше или позже мы закончим воевать, если мирный договор принесет нам все те же преимущества, на которые мы рассчитываем?
— Но что станет говорить о нас Европа, если, ограничившись угрозами, пошумев, мы остановимся после одного лишь сражения?
— Европа скажет, государь, и это будет сущей правдой, что данное сражение было настолько блистательным, что смогло решить судьбу всей кампании, принеся нам окончательную победу.
— Да, но заключить мир можно лишь в том случае, если нас об этом попросят.
— Победителю подобает первому выступить с таким предложением.
— Как, господин кардинал, вы не станете ждать, когда нас об этом попросят?
— Государь, у вас есть столь благовидный предлог для того, чтобы сделать первый шаг…
— Что за предлог?
— Скажите, что это дань уважения вашей сестре, принцессе Кристине.
— В самом деле, — согласился король, — я все время забываю о своей родне… Правда, добавил он с горечью, — моя родня постоянно старается мне о себе напомнить. Стало быть, вы полагаете?..
— Я полагаю, ваше величество, что война — это жестокая неизбежность, и как служитель Церкви, которая ненавидит кровь, считаю своим долгом способствовать тому, чтобы на земле проливалось как можно меньше крови. Итак, государь, после такого славного дня все в вашей власти. Бог воинств может превратиться в Бога милосердия и великодушия.
— Каким образом вы изложите это предложение его величеству королю Сурков? — спросил Людовик XIII, вспомнив титул, который употреблял Генрих IV после завоевания Бреса, Бюже, Вальроме и Жекского графства.
— Очень просто, государь. Я напишу герцогу Савойскому от имени вашего величества, что вы предоставляете ему право выбора между войной и миром; если он предпочтет войну, мы продолжим с ним сражаться и побеждать, как сегодня, подобно тому как это делал в прошлом ваш августейший отец; если же, напротив, он выберет мир, мы будем вести с ним переговоры на тех же основаниях, что и до победы.
Таким образом, герцогу придется пропустить французские войска через свои владения, обеспечив
— Однако, — заметил король, — он савояр и, конечно, попросит что-нибудь взамен.
— Если вам угодно, государь, мы пойдем ему навстречу и предложим, чтобы герцог Мантуанский уступил савойскому дому в качестве возмещения за право владения Монферратом город Трино, приносящий доход в пятнадцать тысяч золотых экю.
— Мы уже предлагали это герцогу, но он отказался.
— Тогда мы не находились в Сузе, как сейчас…
— Только благодаря вам, и я никогда этого не забуду.
— Государь, следует всегда помнить не о моей беззаветной преданности вашему величеству, а о мужестве отважных солдат, которые сражались на наших глазах, и о доблести офицеров, которые вели их в бой.
— Если, на беду, я забуду об этом, ваше высокопреосвященство мне напомнит.
— Следовательно, мое предложение принято?
— Да, но кого же мы пошлем к герцогу?
— Не кажется ли вашему величеству, что маршал де Бассомпьер как никто другой подходит для такой роли?
— Превосходно.
— Что ж, государь, он уедет завтра утром и представит на рассмотрение герцога общий проект договора; что касается секретных статей…
— Значит, там будут и секретные статьи?!
— Ни один договор не может обойтись без секретных статей; я рассмотрю их вместе с герцогом и его сыном.
— В таком случае все решено!
— Да, ваше величество; поверьте, что не пройдет и трех дней, как сюда пожалуют ваш зять принц или ваш дядя герцог.
— Это так, — заметил король, — ведь они тоже принадлежат к нашей семье, однако их заслуга состоит в том, что, в отличие от прочих моих родственников, они ведут со мной войну открыто. Спокойной ночи, господин кардинал, вы, наверное, тоже устали и нуждаетесь в отдыхе.
Действительно, три дня спустя, как и предсказывал кардинал, Виктор Амедей прибыл в Сузу и провел переговоры с Ришелье; кардинал добился от него согласия на все условия, которые он обсудил с королем.
Секретные статьи также были согласованы.