Красный шатёр
Шрифт:
Иаков позвал Рахиль и приказал ей принести домашних богов, которых она взяла у Лавана. Он собрал все фигурки, отправился в какое-то неизвестное нам место и разбил там идолов, одного за другим. А затем тайно закопал осколки, чтобы впредь никто не смог совершать над ними возлияния.
На следующей неделе Ахава потеряла ребенка, и Зелфа сочла это карой за проявленное кощунство и дурным предзнаменованием. Лия же совершенно не беспокоилась о терафимах.
– Они были спрятаны в корзине на протяжении нескольких лет, и это не причиняло нам вреда. Беда в том, что жены наших сыновей не следуют нашим традициям. Мы должны лучше учить их. Мы обязаны сделать их своими собственными дочерями.
А потому моя мать взялась за обучение
Предательство Инбу оставило глубокую прореху в ткани нашего бытия, и рана эта не заживала. Жены Левия и Симона больше не приходили в Красный шатер, в новолуние они оставались под своим кровом и держали своих дочерей при себе.
Иаков начал хмуриться при виде Красного шатра.
С каждой новой луной я занимала свое место в Красном шатре и узнавала от матерей, как не допустить, чтобы мои ноги касались голой земли, как удобнее сидеть на тряпке, покрывающей солому. Моя жизнь обрела ритм в соответствии с растущей и убывающей луной. Время вращалось вокруг моего тела, и по мере того как росли и наливались груди, то появлялась, то исчезала боль.
Я больше не считала матерей совершенными существами, но с нетерпением ждала тех дней, когда останусь наедине с ними и с другими кровоточившими женщинами. Однажды, когда мы сидели в Красном шатре, Рахиль заметила, что это напоминает ей старые времена в Харране.
Но Лия сказала:
– Это совсем не то же самое. Теперь у нас много прислужниц, а моя дочь сидит на соломе вместе с нами.
Билха заметила, что слова моей матери больно ранили сердце Рахили, которая всё еще жаждала иметь дочь и не отказалась от надежды. И моя добрая маленькая тетя поспешила вмешаться:
– Ах, Лия, согласись, ведь и вправду приятно снова сидеть вот так впятером. Ада улыбнулась бы, глядя на нас.
– Имя бабушки сработало безотказно, и напряжение исчезло. Но все же обида была нанесена, и былое охлаждение, некогда разделявшее двух сестер, вернулось.
Вскоре после того, как мы обосновались в тени горы Эбала, Инна и Рахиль помогли явиться на свет крупному мальчику, сыну одного из наших работников. Мать выжила, что редко случалось при первых родах, когда младенец оказывался таким здоровяком. Вскоре женщины с окрестных холмов и даже те, что жили за пределами долины, начали посылать за ними, если ожидали трудных родов. Пошли слухи, что Инна и Рахиль, в особенности Рахиль, связанная кровными узами с Оракулом из рощи Мамре, умеют усмирить Ламашту и Лиллаке, древних демонов, жаждущих крови новорожденных.
Много раз я ходила с тетей и постаревшей Инной, которой теперь нужна была опора, а также требовалось, чтобы кто-нибудь носил ее увесистую сумку. Горные жители удивлялись, что повитухи берут с собой незамужнюю девушку. Но в долине это никого не интересовало, и женщины, рожавшие впервые, иные моложе меня, просили, чтобы я держала их за руку и смотрела им в глаза, помогая преодолеть боль.
Хотя я была уверена, что мои наставницы ведали о рождении младенцев буквально всё, Рахиль и Инна постоянно стремились получить новые знания, увлеченно расспрашивая других женщин, где бы ни оказались. Их порадовала особая горная мята, которая быстро успокаивала желудок и стала настоящим спасением для тех, кто во время беременности страдал от вздутия живота и рвоты. Но когда Инна увидела, как в горах некоторые женщины рисовали на теле роженицы желтые спирали, чтобы «обмануть демонов», она лишь презрительно скривилась и пробормотала, что это не даст ничего, кроме раздражения кожи.
Но был один великий дар, полученный моими наставницами от женщин долины Сихема. Нет, не трава и не инструмент повитухи, то была особая песня, которая поразительным образом успокаивала рожениц и помогала им легче
Мы пели:
Не бойся, ибо приходит время, Не бойся, кости твои крепки, Не бойся, помощь совсем близко. Не бойся, Гула рядом с тобою, Не бойся, ребенок стучится в двери, Не бойся, он будет жить и принесет тебе честь. Не бойся, руки повитухи умелы, Не бойся, ибо земля под тобою, Не бойся, у нас есть соль и вода. Не бойся, маленькая отважная мать, Ибо спасет нас Великая Общая Мать.Инна любила эту песню; особенно ей нравилось, как мелодично исполняли ее местные женщины, что лишь усиливало магию. Повитуха была очень рада, что пополнила арсенал своих навыков этим новым, необычайно мощным средством.
– Даже старуха вроде меня, - сказала она, потрясая костлявым пальцем, - всегда может узнать что-то новое и полезное, надо только смотреть внимательно.
Увы, наша дорогая подруга старела, и настало время, когда ей стало уже не по силам ходить по ночам к роженицам и подниматься по крутым тропам. Так что Рахиль брала в качестве помощницы меня, и теперь я не просто смотрела со стороны, но и на практике осваивала ремесло повитухи.
Однажды нас вызвали, чтобы помочь молодой матери произвести на свет второго сына: роды были совсем легкими, и эта славная женщина даже улыбалась, когда ребенок выходил наружу. Тетя позволила мне самой поставить кирпичи и перерезать пуповину. На обратном пути Рахиль похлопала меня по плечу и сказала, что я буду хорошей повитухой, а потом добавила, что я просто замечательно спела песню бесстрашной матери. Кажется, никогда еще в жизни я не была так горда.
Глава седьмая
Иногда нас звали на помощь роженице, жившей совсем рядом с городом. Эти поездки приводили меня в особый восторг. Стены Сихема поражали меня больше, чем туманные горы, которым приносили жертвы Иаков и Зелфа. Те, кто сумели такое придумать и построить, наверняка были очень мудрыми, а вид крепости даже мне придавал сил и отваги. Всякий раз, оказавшись неподалеку от города, я не могла удержаться и с интересом разглядывала его стены.
Мне хотелось войти внутрь, увидеть храмовую площадь, узкие улочки и переполненные дома. Я немного знала, как все устроено в городе, от Иосифа, который посещал Сихем вместе со старшими братьями. Он рассказывал, что царь Хамора живет вместе с женой-египтянкой и пятнадцатью наложницами в великолепном дворце, где не счесть комнат. Иосиф также уверял, что у Хамора слуг больше, чем у нас овец. Разумеется, пастух в запылившейся одежде вроде моего брата не мог и надеяться заглянуть внутрь столь величественного здания. Однако мне нравилось слушать его истории. Даже если Иосиф половину и придумал, всё равно было очень интересно, и мне казалось, что когда брат возвращается с рынка, я чувствую на его тунике дорогие ароматы благовоний царских наложниц.