Красный шатёр
Шрифт:
Наконец мама решила своими глазами увидеть рынок и город. Лия была уверена, что она сумеет продавать нашу шерсть более выгодно, чем Рувим, который был слишком уступчив. Я чуть не поцеловала матери руки, когда она сказала, что я пойду вместе с ней, чтобы помочь. Рувим пристроил нас на хорошее место прямо возле городских ворот, а сам держался на некотором расстоянии, когда наша мать громко кричала, зазывая покупателей, и торговалась, как продавец верблюдов.
Мне особо нечем было заняться, так что я имела возможность оглядеться, от чего получила немалое удовольствие. В тот день у восточных ворот было страшно интересно. Я впервые увидела
По крайней мере, мне показалось, что это была моя двоюродная сестра. Девушка, ее роста и невероятно на нее похожая, подошла к нашему прилавку. Она была в белых храмовых одеждах, с бритой головой, уши проколоты. Я вскочила и окликнула Тавею, но она резко развернулась и стремительно пошла прочь. Не раздумывая ни минуты, прежде чем мать успела остановить меня, я побежала следом, словно была ребенком, а не взрослой девушкой.
– Тавея!
– звала я ее.
– Сестра!
Но она не слышала меня или не хотела слышать; наконец белое одеяние мелькнуло в последний раз и скрылось в дверном проеме.
Рувим догнал меня и спросил, что случилось.
– Я подумала, что это Тавея, - проговорила я сквозь слезы.
– Но я ошиблась.
– Какая еще Тавея?
– Дочь Исава. Ты ее не помнишь, - сказала я.
– Прости, что заставила тебя спешить следом за мной. А мама очень сердится?
Он рассмеялся над глупостью моего вопроса, и я тоже рассмеялась. Лия была в ярости, и мне пришлось до конца дня сидеть лицом к стене. Но к тому времени легкое и радостное настроение уже покинуло меня, так что мне вполне хватало звуков рынка и я погрузилась в воспоминания о потерянной подруге.
После нашего возвращения домой из города прибыла посланница. На ней были льняная туника и красивые сандалии; она желала говорить только с Рахилью.
– Одна из женщин в царском дворце вот-вот должна родить, - сказала она моей тете.
– Царица Хамора призывает повитух из дома Иакова посетить ее.
Лия совсем не обрадовалась, когда я начала собираться в дорогу. Она подошла к Рахили и недовольно поинтересовалась:
– Почему бы тебе не взять с собой Инну? Тебе прекрасно известно, что наступает время сбора олив. Неужели обязательно забирать у меня сейчас Дину?
Тетя пожала плечами:
– Ты же знаешь, что Инна больше не может ходить в город. Если хочешь, чтобы я взяла вместо Дины рабыню, я так и сделаю. Но царица ждет нас двоих, и она вряд ли захочет покупать твою шерсть, если я окажусь во дворце без обученной помощницы.
Лия мрачно выслушала складную речь сестры, а я опустила глаза, чтобы мать не догадалась, как сильно мне хотелось пойти с Рахилью в город. Я затаила дыхание, ожидая решения Лии.
– Поступайте, как хотите, - сказала та, махнув рукой, и пошла прочь.
Я зажала ладонями рот, чтобы не закричать от радости, а Рахиль ухмыльнулась, как ребенок, который перехитрил старших.
Мы быстро собрались, надели праздничные одежды, но затем тетя жестом остановила меня и помогла заплести волосы в
– На египетский манер, - шепнула она.
Билха и Зелфа помахали нам на прощание и пожелали удачи, но, когда мы направлялись в город с посланницей, Лии нигде не было видно.
Впервые пройдя сквозь ворота и оказавшись внутри города, я была страшно разочарована. Признаться, я никак не думала, что улицы в Сихеме такие маленькие и грязные. Да и пахло тут отвратительно: смесью гнилых фруктов и испражнений.
Мы шли слишком быстро, чтобы разглядеть, что происходит внутри темных лачуг, но я слышала блеяние и догадалась, что козы тут живут вместе со своими хозяевами. Теперь-то я наконец поняла, почему наш отец презрительно отзывается о городе.
Однако перешагнув порог дворца, мы оказались в совершенно другом мире. Стены здесь были достаточно толстыми, чтобы не пропускать с улицы звуки и запахи, а внутренний двор, в котором мы стояли, выглядел просторным и светлым.
Рабыня в одной лишь набедренной повязке провела нас через один из дверных проемов в женские покои, а затем в комнату, где на полу стонала и корчилась роженица. Она была примерно моего возраста, и, судя по всему, схватки начались недавно. Рахиль коснулась ее живота, осмотрела лоно, а потом взглянула на меня. Похоже, никакие сюрпризы нас нынче не ожидали: то были самые обычные роды. Поездка во дворец оказалась увлекательным приключением, настоящим подарком судьбы.
Вскоре после того, как мы познакомились с будущей матерью, в комнату вошла царица Хамора, ей любопытно было посмотреть на сельских повитух, о которых столько повсюду рассказывали. Царицу звали Ре-нефер; на ней была полосатая льняная туника без рукавов и поверх нее - еще одна, сделанная из бирюзовых бусин. Никогда прежде я не видела столь изящной одежды. Однако вряд ли царица могла затмить мою тетю. Они были примерно одних лет, но Рахиль была вызолочена солнцем, тело ее было крепким от трудов и не таким изнеженным. Она присела на пол, опираясь рукой между ногами роженицы, и мне показалось, что тетя сама светится, испуская золотое сияние. Рахиль и царица переглянулись и явно одобрили друг друга.
Ре-нефер подняла подол выше колен и присела с другой стороны от роженицы, которую звали Ашнан; та стонала больше от страха, чем от боли. Две старшие женщины заговорили о маслах, которые могли бы облегчить движение головки ребенка, и меня поразило, что знатная дама так много знала о деторождении, а также удивило, сколь непринужденно Рахиль беседовала с самой царицей.
Выяснилось, что Ашнан была дочерью царской кормилицы и молочной сестрой царского сына, как я была молочной сестрой Иосифа, - правда, мы с ним родились от одного отца. Кормилица умерла, когда дети были еще маленькими, и с тех пор Ре-нефер воспитывала девочку, которая со временем стала наложницей ее супруга Хамора. Так что теперь Ашнан должна была произвести на свет царского отпрыска.
Всё это мы узнали от Ре-нефер, которая оставалась с Ашнан с полудня и почти до захода солнца. Молодая женщина была крепкой и здоровой, осложнений не предвиделось, но роды продвигались медленно. Сильные схватки перемежались долгими паузами, и, когда Ашнан заснула, измученная болью и трудами, Ре-нефер отвела Рахиль к себе отдохнуть, оставив меня наблюдать за роженицей. Я и сама задремала и очнулась, когда услышала за дверью мужской голос. Мне было скучно, и я отправилась взглянуть, кто это там пришел и зачем.