Красный тряпочник
Шрифт:
Ярослав плюхнулся в кожаное сиденье, его сопровождающие расселись вокруг. Пассажиры оказались достаточно разношёрстными: инженеры, рабочие, клерки, студенты ВТУЗа, просто члены семей сотрудников, другие служащие военизированной охраны. Длинный аэробус мягко тронулся и двинулся по заданному маршруту, плывя по жёлобу. В форточки залетал тёплый осенний ветерок, смешанный с индустриальными запахами.
— Пожалуйста, товарищ капитан. — Шахматов ненавязчиво проводил небольшую экскурсию. — Цех послереализационного обслуживания. Обычно мы высылаем бригады ремонтников к нашим заказчикам, но, если с машиной вдруг всё оказалось совсем плохо, отвозим её обратно и дорабатываем. Приборостроительный цех,
— Скажите, товарищ старший сержант… — начал Коломин.
— Можно просто Михаил, — вновь улыбнулся Шахматов.
— Михаил. Как работники завода отнеслись к инциденту? — негромко спросил Ярослав.
— Вы знаете, товарищ капитан, в большом коллективе проблемы растворяются и проходят менее заметно, даже такие вопиющие, — признался Шахматов. — Как видите, всё идёт своим чередом, все отправляются по своим делам, никто не напуган, не на панике. Наш завод живёт, как обычно. Конечно, информаторы докладывали нам, что пошли нехорошие слухи… Мол, вдруг этот человек из сотрудников предприятия, один из нас, и будет дальше действовать, точечно нанося удары. Но ничего подобного больше не происходило. Правда, пресса немного подлила масла в огонь. Первый и Второй каналы ладно — обратились в ЦОС[6] и уехали по-человечески. А «Эхо», теперь вот это «Совершенно секретно» попытались нагнетать обстановку.
— Я не думаю, что он с ЗИЛа, — обрадовал Михаила Ярослав. — Уверен, у вас есть возможности отследить, кто слишком часто отлучается на другие концы Москвы с ведомственной территории.
— Да-с. И, кроме того, понимаете, мы бы приняли случившееся с товарищем механиком за несчастный случай. Но этот тип сам обозначил, что он сделал, при помощи красной тряпицы. В духе: «Смотрите, это был я», — развёл руками Шахматов. — А так суть нашего внутреннего расследования полностью совпадает с тем, что провели тут до вас ваши коллеги. Мы не имеем с МВД никаких противоречий и будем рады, если вам удастся отыскать что-то дополнительно.
Аэробус остановился, подъехав к очередной платформе и зависнув над пропастью.
— Мы прибыли, — доложил Шахматов. — Двадцатый цех.
Коломин, ВОХРовцы и ещё несколько человек спешились с транспорта.
— Цех калибровки и устранения брака, я так понимаю? Отличия от сервисного цеха, как я думаю, в работе над внутренними браком и незавершёнкой? — уточнил Ярослав.
— Так точно. — Шахматов приложил свой пропуск к считывателю, пропуская следователя в очередную проходную. Вошедших просканировал стационарный робот-охранник.
— И цех номер двадцать находится в очень удобном положении. Прямо в географическом центре предприятия, — продолжал Коломин. — Через него проходят многие потоки со всего ЗИЛа.
— Да, вы правы. Если у ребят в научном центре чего-то не выходит, им не обязательно возвращать аэрокар на линию. Всё на тягаче прилетает прямо сюда, — подтвердил Михаил. — То же самое с браком из остальных цехов. Если вдруг специалистами замечается что-то не по их профилю — усталость металла в подвеске или аномалии в работе бортового прибора — «зилок» также перегоняется сюда. Здесь собраны мастера на все руки, которые способны разобраться во всём.
— Сборная солянка?
— Не совсем. Специализации чётко
В огромном двадцатом цехе вовсю кипела работа. Пахло сваркой, химией и металлом. Поворачивались краны. Полз, как уж, заполненный конвейер. Над ним трудились автоматические роботы. Летали ремонтные дроны. Внутри станков непрерывно двигались различные элементы. Аэрокары различной степени собранности и разобранности занимали добрую треть помещения. Свет слабо пробивался сквозь слегка запылённые оконца, и людям здесь приходилось больше довольствоваться искусственным освещением. Многие рабочие постоянно сновали между машинами, станками, приборами, агрегатами, аэромобилями, роботами, конвейерами и прочим оборудованием. Остальные трудились почти неподвижно, при необходимости окликая своих коллег. Одни располагались на уровне земли, вторые — в искусственных бетонных желобах под внутренностями ЗИЛов, третьи — над потолком в люльках и кабинах. Под толстыми стальными балками закреплялись видеокамеры, системы вентиляции и предотвращения чрезвычайных происшествий.
— Здесь сложно кого-то незаметно убить. А тем более — подготовить столь изощрённое убийство, — прищурился Ярослав, внимательно осматривая цех.
— Желаете переговорить с кем-нибудь из бригады Долгопятова? — поинтересовался Шахматов.
— Мои коллеги всех уже успели опросить. Разве что к бригадиру на пару слов, — попросил Коломин.
Они прошлись по центральному проходу меж конвейером и одинокими кабинами «сто тридцатых» ЗИЛов, с которых сняли двери, капоты, фары, колёса и ветровые стёкла. Как черви, торчали из чрев аэрокаров провода различной толщины. Грузовики теперь выглядели какими-то несчастными, обворованными и одинокими, словно были людьми.
— Пал Палыч, что-то мутное с мартовской лихачкой. Пропускает на холостых. Яйцеголовые пробовали и «аш-восемь» на три, и дополнительные конды, но вообще голяк, — на рабочем жаргоне крикнул молодой рабочий безбородому старику.
— Пусть пригоняют лихачку и сажают нам в клешню. Николаич с ребятами займётся, — разрешил Пал Палыч. — Гонщикам отпускать такую машинку ни в коем нельзя. Сгорят к етиной фене.
Пожилой рабочий заметил военизированную охрану и человека в штатском, которого она сопровождала.
— Павел Павлович, приносим извинения, что отвлекаем от работы, — сказал Шахматов. — Это капитан Коломин, следователь из МВД. Насчёт Долгопятова.
— А-а, опять насчёт Петрухи, — заметно опечалился Пал Палыч. — Хороший он малый был, товарищ следователь. Как к сыну я относился. Рукастый. Непьющий. Любил грузовики всем сердцем. Но больше любил семью. Двое детишек у него осталось. Брака и калибровки у нас всегда достаточно, можно брать дополнительные заявки, руководство поощряет, только не в ущерб работнику. Ну Петруха и брал постоянно, чтоб детишек прокормить, трудяга. В утилизации ещё подрабатывал на треть ставки. А жена у него школьной медсестрой работает — вот как ей теперь двоих ребят на одну ставку прокормить? Мы с мужиками посоветовались, собрали, грубо говоря, десятину по всему цеху им на первое время. Дальше им как, не знаю… Разыщите ублюдка, товарищ следователь?
— Разыщу, — кивнул Коломин. — Скажите, товарищ бригадир, были ли у Долгопятова конфликты с кем-нибудь внутри или вне коллектива? Может, в последние дни жизни он пребывал в плохом настроении, впадал в депрессию? Возможно, что-нибудь вспомнилось после опроса моего предыдущего коллеги?
— Нет, в поведении Петрухи всё было, как обычно, никаких видимых изменений. Странно он себя не вёл, был полон энергии, — помотал головой Пал Палыч. Внезапно припомнил: — Разве… Разве что на дополнительных стал ещё чаще задерживаться, особенно на ночных.