Красный тряпочник
Шрифт:
Здание имело пять цилиндрических ярусов, дополненных пилонами. Первый ярус при центральном входе поддерживался пятнадцатью колоннами высотой в два — три этажа. Вершина каждого яруса украшалась барельефами на темы социалистического реализма: матросы штурмуют Зимний; Ленин в Зимнем выступает перед соратниками; Сталин и красноармейцы обороняют Царицын; красноармейцы гонят Колчака на восток; Ленин перед картой ГОЭЛРО вещает на съезде; Ленин и Сталин глядят вдаль на фоне красного знамени; делегация босяков и рабочих стоит перед Сталиным; строительство Днепрогэс; строительство сталинских высоток; строительство Волго-Донского канала; рабочие всех национальностей приветствуют будущую всеобщую власть советов и т. п. На боковых и центральном пилонах висели огромные, вылитые из нержавеющих сплавов горельефы с изображением серпа и молота. Кроме того, по бокам на отдельных
Дворец планировался как пьедестал для гигантской статуи Ленина, вождя мировой революции. Стометровый Ильич, отлитый из нержавеющего монеля, пытался возвыситься над Москвой и, как пророк или новый бог, рукой указывал направление передового пути всему человечеству. В основание памятника вождю был встроен сложный механизм, поворачивающий громадную статую вслед за солнцем. Тем самым Ленин никогда не отставал от яркой звезды и своим жестом всегда, даже ночью, точно указывал на её местоположение. От первого этажа Дворца Советов сквозь всё тело монумента была проложена шахта специального лифта. Она приводила прямо в голову вождя, внутри которой в уютной и конфиденциальной обстановке заседали члены Политбюро ЦК КПСС. Глаза вождя одновременно представляли собой два больших пуленепробиваемых окна, сквозь которые открывался панорамный вид на Москву. Вокруг Дворца Советов и статуи В.И. Ленина ходило множество мифов и городских легенд. Якобы под макушкой Ильича располагался дополнительный задел, где хранились не то «сокровища партии», не то библиотека со сверхсекретными документами, не то ядерная бомба на случай попытки захвата Дворца потенциальным противником. Также существовали более реалистичные слухи, что подвал монументального сооружения связан с тайной сетью правительственного метро, предназначенного для эвакуации руководства СССР в случае чрезвычайной ситуации.
Внутри Дворца Советов было спроектировано несколько грандиозных залов: Большой, Малый, Сталинской Конституции, Героики гражданской войны и Героики строительства социализма. В них регулярно проводились съезды Коммунистической партии Советского Союза, сессии Верховного Совета — двухпалатного парламента страны, а также различные митинги, конференции и демонстрации. Особенно выделялся Большой как главный амфитеатр собраний, известный своей особой иллюминацией, высокой сценой, кожаными креслами, бархатными портьерами и светящейся пятиконечной звездой во весь потолок. Все залы отделывались искусными витражами, фресками, мозаиками и майоликами. Внутреннее убранство Дворца Советов также украшали бюсты и памятники многих коммунистических деятелей. Здесь при помощи комплексной системы вентиляции функционировала система многоступенчатой очистки воздуха и многостадийная система климат-контроля, гибкая в применении и по-разному действующая зимой, весной, летом и осенью.
Разумеется, по прошествии времени Дворец Советов неоднократно обновлялся в соответствии с новым научно-технологическим витком. Добавилось множество электронных приборов и приспособлений, устаревшие элементы здания были постепенно выведены из эксплуатации. Тем не менее, в целом, башня сохранилась практически полностью в первозданном виде, ибо изначальна строилась на века. Одни видели в парламентском сооружении силу и величие государства, а некоторые особо впечатлительные — усилили собой движение катакомбников, называя Дворец Советов Вавилонской башней и ожидая скорого Конца света.
Такой являлась Москва настоящего, третий Рим со своей спецификой.
[1] Москва тайной всегда была,
В золоте купола,
Холод и лёд.
Москва, кто знает, возразит,
Сердце твоё горит
Жарким огнём.
Dschinghis Khan, «Москва».
Оригинал: https://de.lyrsense.com/dschinghis_khan/moskau-k
Copyright:©Автор перевода — МойПеревод ТемКтоПоет.
[2] СКБ ВТ — Специальное конструкторское бюро вычислительной техники.
[3] НПП — Научно-производственное предприятие.
[4] МВЗ — Московский вертолётный завод.
[5] ОКБ — Опытное конструкторское бюро.
[6] Человек разумный (лат.).
[7] ДНД — Добровольная народная дружина.
[8] ВОХР (или ВОХРа) — Военизированная охрана.
Глава IV. АЭРОЗАВОД
Если меня когда-нибудь не раздавит
М.И. Цветаева
— Здравствуй, Ярослав!
Несмотря на сносную погоду, людей на Площади Дворца Советов не было. Профессор Градов, он же Аркадий Константинович, а для своих — просто «проф». Глава секретного НИИ[1] нейропсихомеханики и анализа времени, он же «п/я[2] № 10/1», занимающийся возможностями человека видеть прошлое и будущее. Основатель и бессменный руководитель проекта «Зевс», талантливый и умелый организатор, искренний и порядочный руководитель. Семья Аркадия Константиновича прошла через сталинские репрессии: отца, также известного учёного, выходца из дворян, ссылали, сажали в лагерь и отправляли работать в «шарашку». Градова-младшего вместе с мамой поместили в лагерь для жён и детей «врагов народа», затем разлучили полностью и направили в специнтернат, где, несмотря на тяжёлые условия существования, он показал феноменальные способности в учёбе. После двух необоснованных отказов самостоятельно поступил в Московский университет, жил в общежитии, словно иногородний, бедствовал, подрабатывал репетитором, помогал в написании дипломов. В 1956 г. воссоединился с родителями и вернулся в родной дом, когда это позволило сделать государство. Защитил кандидатскую и докторскую диссертации, став одним из самых молодых докторов технических наук в Советском Союзе. Лауреат государственных премий и наград, член различных учёных и научно-технических советов, преподаватель ведущих технических вузов Москвы, заведующий кафедрами в МГУ им. М.В. Ломоносова и МГТУ им. Н.Э. Баумана.
Градов сидел на лавочке перед фонтаном, положив ногу на ногу. Поджарый, но не слабый, он был одет в чёрные туфли со шнурками, белоснежную рубашку, чёрный галстук с жёлтыми полосами внизу, серые штаны с красной полосой на правой штанине и серый пиджак с вышитым на нём символом альма-матер. Любил носить многофункциональные наручные часы «Полёт» высшего класса изготовления. Выбирал парфюм от Chanel или Пако Рабана. Седой с умными серыми глазами, Аркадий Константинович предпочитал глубоко выбривать виски и даже в пожилом возрасте не забывал пользоваться средствами для моделирования причёски. Выбритый, с ровным треугольным носом и чётко выраженным подбородком, Градов продолжал выглядеть крайне обаятельно и своим благородным образом мог оказывать значительное впечатление как на женщин, так и на мужчин. Казалось, он всегда находился в хорошем настроении и не никогда упускал мгновения, чтобы в нужный момент не отпустить какую-нибудь остроумную шутку.
Присев рядом, Коломин рассказал наставнику обо всём недавно произошедшем.
— Рад, что у тебя всё вышло благополучно, — по-аристократически улыбнувшись, Градов подмигнул Ярославу. — В Курган-Тюбе ты справился, теперь я знаю, у тебя снова новое задание. Антон Владимирович успел позвонить.
Градов знал про определённую неприязнь к нему и Коломину со стороны Борова, но либо делал вид, что не замечает этого, либо в действительности не обращал никакого внимания.
— Это не простой доклад, проф. Пока отсыпной не закончился, я должен вам кое-что рассказать, — начал Ярослав, глядя на пасмурное небо. Пролетали редкие аэрокары, Ильич указывал рукой на невидимое солнце.
— Я весь внимание, — посерьёзнев, кивнул Аркадий Константинович.
Коломин пожал плечами:
— С «Зевсом» и мои поведением что-то не так, профессор. Я начал пред… анализировать будущее без собственного желания и без подключения к аппарату. Причём чем дальше, тем отчётливее и яснее становится ход развития событий. Вы учили нас, что будущее не одно, что всегда имеется несколько альтернатив, пусть отличающихся друг от друга лишь в мелких деталях. Однако мозг мне ультимативно начинает сигнализировать, что произойдёт так и никак иначе. Определённость рушится, профессор, хоть я и знаю, что где-то здесь закралась некоторая ошибка. Меня часто стали одолевать сомнения, что выбора у нас никакого нет, хотя я гоню их прочь. Вдруг то, что мы зовём оптимальной траекторией развития событий, является траекторией единственной? А остальное — обманка, чтобы создать иллюзию выбора, конкуренции между путями? Более того, если раньше в процессе анализа я выбирал действие и выполнял его настоящей реальности, то теперь тело автоматически выполняет действие, а осознание текущего включает уже только после его выполнения. Мне не совсем приятно, когда я себя не контролирую, как будто кто-то другой довершает дело за меня. Это словно отхождение от наркоза.