Красный замок
Шрифт:
– Нет, я очарован Западом… А как насчет нашей Ирен?
– Я не знаю, Годфри, и это меня мучает! Я оставила ее в обществе Буффало Билла, Красного Томагавка и агентов барона де Ротшильда, а также сборища таких испорченных ведьм и колдунов, каких добрая христианка может представить лишь в самых худших ночных кошмарах.
– Звучит не слишком обнадеживающе, Нелл, даже учитывая присутствие агентов Ротшильда. Что за Буффало Билл? И тем более Красный Томагавк?
– Знаменитые разведчики американского Дикого Запада. Они были нашими союзниками, самыми лютыми и яростными, а нам в той пещере требовались именно такие товарищи. В жизни не забуду душераздирающий
– Ведьмы, колдуны, демоны… Надо сказать, я тут в замке такого навидался, что теперь гораздо больше склонен верить в демонов, чем прежде. Но пока тебя не покинул и так совсем не богатырский аппетит, Нелл, попробуй немного похлебки или съешь кусочек мяса.
– Почему я чувствую себя такой… опустошенной? Будто я потеряла время, память и даже себя саму…
– Препараты, которые они тебе давали, дезориентируют. Подозреваю, тебя протащили через пол-Европы как багаж.
– Голова до сих пор болит! Все болит. Никогда не пойму людей, которые по собственной воле принимают наркотики.
– Что ты знаешь о людях, которые принимают наркотики? – с подозрением уставился на меня адвокат.
– Я? Ничего. Разве что читала… всякое. Ох, в висках так стучит! Не терзай меня, Годфри.
В ответ он поднес к моим губам большую, немного помятую металлическую ложку, в которой несколько волокон неизвестного мяса соседствовали с целым набором невиданных овощей:
– Тебе необходимо восстановить силы, Нелл, если мы намерены сбежать.
– Сбежать?
Это слово так меня приободрило, что я с хлюпаньем втянула порцию подозрительного варева. Мне было уже не до хороших манер.
– Ну разумеется, сбежать, – улыбнулся Годфри. – Нас заперли в башне, будто опальных принца и принцессу, так высоко и далеко, что с тем же успехом могли зашвырнуть на вершину мира.
– О боже! И где же находится эта «вершина мира»?
– В малоизвестной горной цепи, которую называют Карпаты. Когда-то они служили естественным барьером, сдерживавшим грозные набеги кровожадных турок на Австрию, Германию, Польшу, Францию и даже Англию. – В ответ на мой удивленный взгляд он пояснил: – Я использую по назначению книги с пыльных полок в своей спальне. Больше делать все равно нечего. Я нашел фолианты на множестве языков, и даже, представь себе, на английском. Одна из историй повествует о том, как очаровательный малый по имени Влад Цепеш с небольшим войском всего лишь в тысячу человек отразил мощный турецкий набег.
– Ох, – сказала я, думая, как полезен бы был Влад Цепеш в подземелье Всемирной выставки. Обычно я не в восторге от варваров, но чтобы спастись от зверских обрядов, творившихся в том подземелье, была согласна принять помощь хоть от самого Люцифера.
– С Ирен наверняка все в порядке, – заявил Годфри.
– Откуда тебе знать?
– Потому что агенты Ротшильда погибли бы прежде, чем пострадала Ирен. Мне же кажется, что они живы. И ты говорила, что дикий индеец с американского Запада, больше известный как Красный Томагавк, превосходно владеет искусством метания топора. Ты описала злодеяния варваров в пещере очень расплывчато, но я подозреваю, что следопытов с Дикого Запада, агентов Ротшильда и моей дорогой супруги вполне хватило, чтобы справиться с ними. У нее был с собой
– Да.
– Ну, тогда это решает все дело.
– Я должна признаться, что Ирен заставила меня сбежать с поля боя, и я не видела, чем все закончилось.
– Почему же она так поступила?
Я вздрогнула и отхлебнула еще супа, чтобы приободриться.
– Мы преследовали ужасного человека, сумасшедшего убийцу – Джеймса Келли. Ирен думает… то есть мы все думаем, что он и есть… был… Джеком-потрошителем.
– Джек-потрошитель! – Годфри отпрянул, заодно отодвинув от меня живительную похлебку. – Джек-потрошитель. Это было в Лондоне. В прошлом году. Что общего у Джека-потрошителя с тобой и Ирен? И что на самом деле случилось в Париже?
– О, Годфри, это целая история! Если Джеймс Келли действительно тот, кто мы думаем, то мне к горлу приставлял нож сам Потрошитель…
– Нелл! Нашла чем гордиться!
Забытый суп остывал на тумбочке. Светло-серые глаза Годфри горели полированным серебром. Он был самым мудрым, самым красивым и самым добрым человеком на свете. Я почти забыла, что он может быть и очень жестоким.
– Напротив, мне вполне есть чем гордиться. Я вонзила в него шляпную булавку.
– Ты вонзила в Джека-потрошителя шляпную булавку?!
– Будь у любой из тех бедных женщин в Уайтчепеле не простой чепец на завязках, а более модная шляпка, у них нашлась бы и шляпная булавка для самозащиты.
– Э-э-э… пожалуй. Нам и здесь пригодилась бы шляпная булавка.
– У нас она есть!
– У нас она есть? – эхом откликнулся адвокат.
– Когда я… приводила себя в порядок, – я не решилась сказать «мылась» перед мужчиной, с которым не состою в родстве, – я вытащила ее из колтуна, в который у меня сбились волосы. В момент похищения я была в платье и шляпке, и у нее как раз не было завязок. А поскольку она никак не хотела держаться на голове достаточно ровно, чтобы избежать фривольности, я закрепила головной убор двенадцатидюймовой шляпной булавкой, воткнув ее под углом от макушки до затылка, поэтому ее было не видно.
– Понятно, – сказал Годфри, явно ничего не поняв. – По-видимому, она осталась незамеченной похитителями. И где же сейчас это грозное оружие?
Я старалась не смотреть на область poitrine [47] , которую иногда также называют декольте (иногда французские слова весьма полезны, хоть и не часто).
– Ночная рубашка, которую ты принес, оказалась слишком широка, а вырез спереди чересчур… глубок. Из некоего подобия скромности я была вынуждена закрепить его булавкой.
47
Грудь (фр.).
– Это мужская сорочка, поэтому вырез такой глубокий. Итак, у тебя есть булавка длиной в фут, которая скрепляет горловину?
Я взглянула на свое скромное одеяние:
– И отлично справляется.
– Разумеется, пока ты не начнешь ворочаться во сне! Нелл, отдай ее мне.
– Мне важнее соблюсти скромность.
– Важнее, чем остаться в живых?
– Все так серьезно?
– Мы находимся в руках злейших врагов Ирен, – сурово пояснил Годфри.
– Не наших?
– Мы лишь пешки в смертельно опасной игре. Подумай, как дьявольски продуманы были оба похищения: тебя в Париже и меня на пути из Праги. Тут нужен был план. И терпение. И железные нервы.