Красобор
Шрифт:
— А-а, значит, на партизанский праздник. Слыхал про него… А пока решили родню проведать?
— Нет у нас тут родни. Просто к деду Лусте едем, — вмешался в разговор Алесик.
— Знаю старого Лусту. К самой его хате и довезу. Мне там заказы отдавать.
— Какие заказы? — не понял Алесик.
— Ты лишне болтлив, — нахмурился отец. — И невежлив. В разговоры взрослых лезешь.
— Чего там парня без нужды ругать, — вступился за Алесика шофер. — Пусть спрашивает. Интересуется — отчего же не растолковать?.. Заказы такие у нас. Скажем, прохудились у человека башмаки, ремонта требуют. В городе или райцентре
— Здорово придумано! — воскликнул Алесик. — И вы всё это сами делаете?
— Что ты! Я только заказы собираю да готовые отвожу. Ну, а если требуется парикмахер или фотограф, портной или сапожник, — тоже примчу.
— А деду Лусте что везете?
— Часы карманные. Трофейные. Со времен войны. Подарок боевого друга — Зайчика. Тоже к партизанскому празднику. А еще в их дом — книжки.
— Книжки? — удивился Алесик.
— Ага. В доме дедова внучка живет, Аля. Каждый раз просит: «Дяденька Мечик, будете ехать, мне книжку про войну, про партизан привезите». И вожу я их ей постоянно — в библиотеке беру. Прочитает — отвожу. Мне не тяжело: но дороге, по моему кольцу.
Пока разговаривали, лес кончился. Дорога в небольшую деревеньку вбежала. Замелькали красивые деревянные дома с синими и салатовыми верандами, палисаднички с цветами, огородики. Поехали тише. Водитель больше не разговаривал, внимательно следил за дорогой.
Наконец, возле высокого деревянного дома машина остановилась.
— Прибыли, — дядька Мечик выключил мотор и первый вылез из кабины. И пока Алесик сандалии надевал, на ступеньку, а потом на землю слез, он уже успел в будку фургончика заглянуть и вынести оттуда две красивые книжки и большие, едва ли не с Алесикову ладонь, карманные часы.
Со двора на улицу вышел и остановился у калитки белоголовый карапуз, в красной майке и в коротких штанах на одной помоче. Вторая болталась сзади. В руках он держал лозовый прутик.
— Хозяин встречает! — обрадовался водитель.
Карапуз переступил с ноги на ногу и молча уставился на приехавших.
— Чего стоишь, Шурик? В хату веди гостей! И я не с пустыми руками, — шофер показал на часы и книги.
— Не поведу, — отрезал Шурик. — Нет там никого.
— А где же все?
— Папка с мамкой на сенокосе, дед в Чикунах, а Аля к тетке Наде поехала. Вчера еще.
— Как же ты один остался? — изумился папа Алесика. — Почему тоже с кем-нибудь не поехал?
— Мне нельзя, — вздохнул Шурик и махнул прутиком. — Я хату стерегу. И еще огород от кур. А скоро Аля приедет.
— И не боишься один? — удивился Алесик.
— Боюсь, — доверчиво признался Шурик. — Большого рыжего петуха. Он бросается на меня и бьет клювом. Но у меня вот что припасено — прут лозовый.
— Что же мне делать? — дядька Мечик растерянно остановился.
Шурик молчал, видимо, размышлял. Потом засопел носом и поднял глаза на шофера:
— Я знаю, где ключ лежит.
— Тогда бери его, отпирай хату! Приглашай гостей, заказ прими.
— Замок высоко висит. — Шурик поправил
— М-м!.. — наклонил голову набок дядька Мечик. — Тогда неси ключ. Может быть, я достану?
— Вы достанете, — согласился Шурик.
Он, не торопясь, пошел к крыльцу. С опаской посмотрел в сторону сарая, где в обществе чубаток ходил большой огненно-рыжий петух с ярко-красным гребнем и иссине-черным пышным хвостом, положил прутик и, став на коленки, заглянул под крыльцо.
— Вот, — Шурик вытащил тряпицу, развернул ее и подал шоферу длинный с резьбой на конце ключ.
— Какой смешной замок! — Алесик выпятил нижнюю губу и глянул на дверь. — Не замок, а просто колбаса железная, только с дужкой.
— Старинный. Когда-то такими лошадей запирали, — объяснил шофер. — Чтобы их не уворовали.
— Дед в Чикунах школу ремонтирует, — вдруг расщедрился на сообщения Шурик. — До вечера там будет.
Вошли в сени, потом в кухню. Алесик и папа — сразу же к ведру, которое с водой стояло в углу на скамеечке. Отец снял с гвоздика кружку.
Утолили жажду теплой и поэтому невкусной водой.
— Ты оставайся с Шуриком, отдыхай, — неожиданно предложил отец. — А я схожу в Чикуны, в школу. Тут не очень далеко.
— Могу до поворота подбросить, — наклонил голову дядька Мечик. — Мне в Блицвяны. От поворота там совсем близко — лаптем добросить можно. Едем?
— И я с тобою, папка…
Шурик с удивлением посмотрел на людей, которые принесли часы, книги, напились воды, заперли дом, отдали ему ключ и опять сели в машину. Вздохнул Шурик, взял прутик и пошел в палисадник.
Место на стенде
— Пап, а пап, — спросил Алесик, — Чикуны — деревня или город?
— Деревня, конечно.
— Почему же тогда тут асфальт везде и дома двухэтажные?
— Видимо, центральная усадьба. Приметил на повороте арку и надпись: «Совхоз «Партизанский»?
— Ничего себе деревня, будто в городе.
— Неплохо, видно, живут люди… Во время войны тут небольшие хатки под соломенными крышами стояли, да и те каратели пожгли.
— Это когда по лесной дороге им проехать не удалось?
— Позже. Война долго грохотала здесь… Много тогда наших ребят полегло… Но и враг платил дорогою ценою за каждый шаг.
— Смотри, смотри, папка! — дернул Алесик за отцовский рукав и показал через дорогу. — Универмаг. А вон — школа.
— В школу сперва и навострим лыжи. Заглянем, посмотрим, чего там намастерил, чего еще стоит старый Луста.
Школьные ворота и калитка — настежь. Возле центрального входа большая куча желтого песка, кирпич, бочка с известью. На каменных ступенях желтые и зеленые пятна. Белым забрызганы и стекла многих окон. Неподалеку от входа, прямо во дворе, стоят парты. Их недавно ремонтировали: у некоторых и крышки и спинки новые. Несколько парт будто собрались в отдельную компанию. Возле одной — человек с кистью в руках. Красит. Алесик сразу же догадался, что это не настоящий маляр. Маляры в запятнанных комбинезонах, а этот в сером костюме, повязанном сверху женским фартуком. Без шапки, в очках с золотистой оправой. Очки поминутно съезжают, человек поправляет их деревянным кончиком кисти. Но кисть испачкана подтеками краски, и Алесику даже издали видно, что нос и лоб маляра тоже испачканы краской.